Песнь о наместнике Лита. Тревожное время (СИ)

Кансилльер Талига вел себя излишне навязчиво, без обиняков переходя от сюсюканья с Диконом, словно тому пять лет, к некрасивому пафосу. И расспрашивал о способностях Ричарда так, словно уже собирался сделать из него достойное пушечное мясо. Что до советов кансилльера, то Ричард счел приемлемыми лишь некоторые из них, например не вести ни с кем откровенных разговоров. Это и впрямь может сильно навредить.

В остальном Ричард уже разобрался. Толку в ненависти к Лучшим Людям немного, но если он сойдется с кем-нибудь из сильных мира сего, а их иначе не назвать, это может пойти на пользу. А становиться волчонком на псарне - последнее дело, причем неинтересное и опасное.

- Так и будет, - восторженно улыбнулся Ричард, - выслушав от старика новую порцию первосортного бреда про Великую Талигойю.

Глава 3. Предательство клятвой

Одно дело, когда человек мокрый и замерзший дрожит под дождем, пытается не выронить из ставших скользкими пальцев поводья, и совершенно иное - ехать следующим утром по тихим маленьким улочкам городских предместий, удаляясь все дальше от городской стены и медленно приближаясь к "загону". Надеявшийся, что Лаик находится все-таки в самом городе, Ричард Окделл подумал, что такое уединенное место и каменный большой дом - все-таки довольно опасное для унаров место. Особенно, если капитан Арамона - именно настолько невыносим, как про него рассказывал кансилльер, и чем думали люди, финансировавшие Лаик и его же проверяющие, юноша точно знать или судить не мог.

Волнение, которое вчера слепили холод, голод и усталость, сегодня растворилось в сыром и прохладном осеннем воздухе, и теперь Ричард не испытывал ровным счетом ничего. Все шло по плану - он должен оставаться спокойным в душе, демонстрируя при этом спокойствие принужденное, и он так поступит. А пока нужно было предъявить бумаги гвардейцам и ехать через узенький ров.

- Зачем здесь вода? - спросил Ричард, глядя на темневшую под мостом муть со сгустками зеленоватой поросли, которой обычно зарастают стоячие реки. - На Лаик готовится нападение?

- Создатель с вами! - возмутился Эйвон.

- Пережиток прошлого? Посмотрите сами, дядя, его совсем не чистят. Так зачем?

- Если в Надоре ров давно не заполняли водой, это не значит, что так во всех поместьях, - важно произнес пожилой любитель всего старинного и забытого, внушивший герцогине Окделльской ту же мысль. - Жаль, что Эгмонт не брал вас в гости к Приддам.

- Боюсь представить, какие меры предосторожности у них, - вздрогнул Ричард.

Эйвон поджал губы и это явно было плохим знаком, поэтому юноша счел за лучшее промолчать. Едва сошли с моста, под копытами знакомо захлюпала жидкая грязь, а Баловник с беспокойным недовольством заржал. Но когда земля под копытами стала немного тверже, жеребец успокоился, хоть и радости особо не проявил. И на том спасибо. Так подумал юноша, внимательно рассматривая унылую аллею парка, с его высокими голыми деревьями, омелой, густых колючих кустах, облепленных гроздьями крупных белесых ягод. Ведьминские слезы - так называл их капитан Рут во время совместной прогулки в лес с ним и Эйвоном, года три назад, и умудрился при этом скорчить такую физиономию, будто ему предложили на пару дней пожить в Закате или подзаработать в доме Ворона.

Олларианская каплица осталась позади, и только тогда Дик вспомнил, что кансилльер советовал притворяться олларианцем. Не выйдет ли это боком? Старая Нэн говорила: лучше не определиться с верой вовсе, чем притворяться. Ричард же пока определиться не успел. На ум приходили только бесконечные россказни-пугалки в материнском исполнении - о звонящем в церковные праздники и перед большими бедами невидимом колоколе. Призраки давно умерших монахов, согласно этим сказкам, от которых Эдит и Дейдри боялись засыпать без старших и звали спать в детскую Айрис, собирались на полуночную мессу. Только тут, как здраво рассуждал Дикон, нужно знать точно, грядет ли большое бедствие или постоит в сторонке, набирая бедственные силы, и если не церковный праздник, стало быть бедствие. Трудность заключалась в том, что эсператистских церковных праздников настолько много, что иные несложно перепутать с бедствиями. Особенно когда празднуют день святого избавителя от какого-нибудь действия или день навлекателя бедствия на чужие головы, по причине излишней святости. Алана, например.

Не то чтобы Ричард не уважал боевые заслуги дальнего предка, но от того, что он заколол Рамиро, не спешил бросаться в часовню и молиться за покой души Алана. С этим неплохо справлялась и матушка, у Дикона же имелись дела поважнее.

Снова заорали сорвавшиеся с дерева вороны.

- Горластые... - протянул Дик.