Песнь о наместнике Лита. Тревожное время (СИ)

"Ну так держи себя в руках! - прикрикнул ложный Ричард, которому были присущи ненависть, нетерпение, восторг и прочие ребяческие качества, с которыми так непросто жить.

И настоящему Ричарду пришлось вспомнить кто он есть, прекратить страдать и бояться, и ехать вперед, задумчиво рассматривая надорские поля и луга. Естественно, дядя Эйвон видел совершенно другого человека, и не слишком беспокоился насчет племянника. Интересно, его в Олларии тоже захотят приобщить к темным делишкам Людей Чести или обойдутся без его скромной персоны? У герцога Окделла слишком много забот, чтобы растрачивать свою жизнь на интриги и заговоры, а также за наказания, которые за таковыми вещами обычно следуют.

Но присмотреться к таким людям не помешает. Кто знает, может спасать Кэртиану на Изломе эпох придется именно от них?

Пара недель в пути прошла почти без происшествий, не считая того, что Ричард сильно и часто уставал. В таком состоянии можно играть роль хоть наивного юнца, хоть старика, убеленного сединами, хоть страдающей недомоганиями девицы, особенно, если этот человек валится с ног. И у Эйвона подозрений, что дело нечисто, не возникало вовсе. Хуже стало на въезде в столицу. Дождь, слякоть, хлюпающая жидкая грязь под копытами недовольно ржущего Баловника...

- Потерпи, страдалец, - Ричард сжимал руками в промокших перчатках поводья, и они казались невыносимо скользкими, - скоро получишь сухого вкусного овса.

- Каррр! - оглушительно подтвердил пролетавший мимо ворон.

- Кыш! - суеверный дядя подскочил от ужаса, когда большое черное крыло едва не хлестнуло его по щеке. - Ну и погода...

- И не говорите, - несчастным голосом подтвердил Ричард.

- Хорошо, что вы до весны будете вдали от ненастий.

Попытка подбодрить заставила Ричарда тихо заскрипеть зубами. Четыре месяца безвылазно сидеть в школе оруженосцев - хуже не придумаешь, но в какой-то степени дядюшка прав. По крайней мере появится достаточно времени для заострения внимания, вживания в роль и обучению полезным навкам. Фехтовать, например. Капитан Рут, конечно, научил основам, но Ричард подозревал, что прежде Ворона умрет со смеху капитан Арамона, полюбовавшись на его плохонькие выпады.

От ворот, где они с дядей задержались, показывая стражникам в кирасах и шлемах свои бумаги, и далее, Ричард ехал с тем же тоскливым и кислым видом, что и прежде. Дяде Эйвону вряд ли пока следовало знать о том, что внучатый племянник - взрослый и вполне разумный человек, потому что тогда настанет конец еженедельным посещениям Надорского замка и обедам за чужой счет. Некого будет контролировать и донимать чтениями нотаций на пару с отцом Маттео. И тогда дядя непременно будет воздействовать на племянника, чего свободолюбивому Ричарду очень не хотелось бы.

А потому Ричард грустил и скорбел по прежней беззаботно-бедной жизни в Надоре, слушал приглушенные дядины слова о том, что для всех они приехали в столицу не сегодня вечером, а завтра утром. Как будто их кто-то будет спрашивать... У Дика зачесался нос и он потер его рукой в мокрой перчатке. На подбородок упали несколько ледяных капель.

- Вас ждет хороший вечер и знакомство с другом. Тайно принимая сына Эгмонта, он рискует больше нашего.

Предположение относительно интриг оказалось необыкновенно верным. Ричард начал догадываться еще когда пару дней назад дядюшке взбрело в голову переодеться в чужие плащи и оставить свиту позади, но он утешал себя мыслью о том, что такие меры для предотвращения покушения на герцога Окделла. Вещи тоже остались у свиты - интересно, как дядя собирается разбираться с этой неприятностью?

Друга звали Август Штанцлер и служил он кансилльером Талига. Друга ли? С каждой минутой, пока ехали, затея о знакомстве казалась юноше все менее привлекательной, ибо согреться и поесть хотелось гораздо сильнее, чем вести правильные и умные беседы о высоком.

Если верить материнским словам, кансилльер заступился за опальную семью Окделлов, но если вспомнить слова отцовские, произнесенные ранее, Август Штанцлер - не тот человек, на которого можно полагаться. "Что же, посмотрим", - решил Ричард, направляя коня к Воротам Роз.

Проходящий мимо монах выпросил суан, как пожертвование для эсператистской церкви, Ричард, думая о своем, бросил звонкую монету в темную глиняную кружку. Монах умело выразился, одновременно почтив Святую Октавию и поблагодарив подавшего.

- Поезжайте вдоль городской стены. Там будет гостиница "Мерин и кобыла", спросите себе две комнаты окнами во двор и ждите.

Едва он отошел в сторону, дядя выругал Ричарда за неумение владеть собой. Вполне справедливо, особенно из уст человека, не имеющего ни малейшего представления о том, как на самом деле прекрасно племянник преуспел в мастерстве таить настоящий характер.

В гостинице Ричард успел отдать слугам мокрую верхнюю одежду и перчатки, чтобы те их высушили, согреться, поесть бараньего жаркого с тушеными овощами, выпить дешевого красного вина, и хорошенько подумать. В итоге было решено повременить с доверием к другу семьи и понаблюдать за его поведением.

Результат оказался неутешительным.