Песнь одиноких китов на частоте 52 Гц

– Дай подумать. – Я каким-то образом смогла это выговорить, подумав о матери. «Нельзя поддаваться чувствам. Если бы моя воля была сильна, этого бы не случилось». Я вспомнила, как мать рыдала, повернувшись ко мне спиной.

– Я понимаю, тебе нужно время, подумай как следует. Но если ты решишь остаться со мной, я всю жизнь буду тебя оберегать. Я хочу подарить тебе счастье – моей единственной женщине.

Но разве это возможно? Неужели он действительно сможет дать счастье нам обеим – женщине, с которой он обручен, и мне? Его невеста, узнав об этом, наверняка будет плакать и горевать, да и я рано или поздно захочу, чтобы он принадлежал только мне.

Однако, когда Тикара через несколько дней снова пришел, я дала свой ответ:

– Позволь мне всегда быть с тобой рядом. Я не могу без тебя!

При этих словах я заплакала – наверное, потому, что жалела себя, ведь мне тоже придется жить содержанкой. Мать не любила меня именно потому, что я родилась у содержанки. И при этом я сама собираюсь жить в качестве любовницы – что за дурочка! Но мне ни за что не хотелось терять своего мужчину.

Я дрожала от рыданий, Тикара обнял меня и сказал:

– Спасибо! Возможно, тебе будет тяжело, но мое сердце всегда будет с тобой. Оно будет думать только о тебе.

Наверняка это было вранье, наверняка он то же самое говорил невесте. Какая-то часть меня думала так, и я с ума сходила от ревности, но делала вид, что не замечаю этого. По сравнению со страхом потери лучше терпеть боль, которую можно спрятать в себе. Тикара бережно обнимал меня и несколько раз прошептал:

– Я сделаю тебя счастливой. Вместо обручального кольца куплю тебе простое, самое простое, которое ты всегда сможешь носить. Можешь выбрать, какое тебе понравится.

В его объятьях я говорила, что рада, а сама думала – какой же он неверный гад, что заводит любовницу еще до женитьбы. Но Тикара был полон уверенности в том, что уж он-то сможет принести счастье двум женщинам. Симидзу был прав, с моралью у него было плохо. Конечно, этот человек мог с улыбкой беседовать с любовницей отца. А я, глупышка, называла это силой. И верила, что Тикара так или иначе будет продолжать меня любить.

По совету Тикары я переехала в квартиру неподалеку от дома, где он жил с невестой. Как он и говорил раньше, это жилище было просторнее, и с безопасностью было гораздо лучше. Когда привезли его подарок – огромную кровать, где мы с ним вдвоем могли свободно улечься так, что еще оставалось место, – у меня даже голова закружилась: неужели это мне?! Я понимала, что собираюсь сделать нечто, не соответствующее общепринятой морали, и чувство вины то затапливало меня, то отступало, будто волны у берега. Еще можно передумать, говорила я себе, но остановиться не могла. Об избранном мной пути нельзя было рассказывать никому, даже Михару.

Тикара просил меня уйти с работы. Будешь принимать гостей в ресторане, говорил он, но тут уж я испугалась. Значит, отец и сын хотят содержать своих женщин в одном месте? Тогда я решила отказаться от предложения, сообщив, что сама найду себе работу, а он ответил, что поищет вместо меня. Мол, не хочу, чтобы там вокруг тебя крутились странные типы, сам проверю, что за место.

В тот миг, как я стала «официальной» любовницей Тикары, он начал еще больше меня ограничивать, точнее, не столько ограничивать, сколько утверждать свое право собственности. Когда-то я в шутку назвала себя его «зверушкой», но теперь мне казалось, что Тикара именно так ко мне и относится. Или это и значит – попасть в категорию «любовниц»? О таких отношениях никому нельзя рассказать, их нигде нельзя подтвердить, им нельзя придать форму – поэтому они и связывают. Я представила себя, скованную по рукам и ногам невидимой цепью. Мне показалось, что у меня все меньше и меньше возможностей для отступления.

* * *

– Кико, ты какая-то странная в последнее время. Что случилось?

Наши регулярные попойки, как ни смешно, без Ана участились.

Устроившись втроем в нашей обычной забегаловке и сделав свой обычный заказ, мы чокнулись стаканами, но Михару тут же бросилась в бой, заявив, что я ее беспокою.

– У вас с Нииной все хорошо? Мне кажется, что ты с каждой нашей встречей все мрачнее и мрачнее.

Подруга и ее парень смотрели на меня с беспокойством, и под их взглядами я делано улыбнулась:

– Ничего такого не происходит!

Не могла же я сказать, что Тикара в последнее время занят подготовкой к свадьбе с другой женщиной, поэтому мы с ним не видимся.

Я могла жить, заткнув уши, но на работе до меня все равно доходили разговоры про Тикару. Говорили, что свадебное платье заказали еще три года назад, что его отец – президент компании – очень любит невесту и относится к ней как к родной дочери. Или что невеста – очень красивая и хозяйственная женщина и очень ждет свадьбы…