Песнь огня

– Мы с Фрейдой о многом разговаривали во время наших прогулок.

– Бедная Фрейда, – пробормотала Крисса.

– Бедная Фрейда или нет, ее дракон угрожает Каллиполису, – заметил Кор, – и мы должны его уничтожить.

Ли положил монету на стол.

– Ты думаешь, Энни отпустят?

Дело тщательно обдумывал свой ответ.

– Трудно сказать. Когда я уезжал, там поднялся переполох из-за ареста репортера, освещавшего судебный процесс…

– Только не Мегара, – произнес Кор.

– Я не знаю… может быть?

Кор застонал, закрыв лицо ладонями.

Взгляд Ли был прикован к Дело:

– Но ты считаешь, что общественное мнение изменилось?

Помедлив, Дело нахмурился, а затем пожал плечами:

– Думаю, у нее есть шанс.

ЛИ

Шанс.

У нее был шанс, а я остался привязанным к земле и не могу помочь ей, собираясь вместо этого под покровом ночи отправить в Каллиполис флот, который я обучил, чтобы, словно нетерпеливый ребенок, ждать сообщений о том, что из этого выйдет.

Шанс.

Вместе с Кором и Криссой я помогал оставшимся наездникам экипироваться и вооружиться в драконьих логовах. Мы провели последний инструктаж, на котором я рассказал о плане атаки и обрисовал запасные варианты.

– Если Обизут попытается взлететь до того, как вы успеете связать ее, цельтесь в Фрейду. Время нападения будет зависеть от того, когда вынесут вердикт.

Исторически сложилось так, что во время Бассилеанских войн сложнее всего было поразить наездника, управлявшего голиафаном, так называемую связующую цель, поскольку военные маневры проходили в основном в море и определить местонахождение корабля, на котором находился управлявший голиафаном наездник, было невероятно сложной задачей.

Но на этот раз мы будем точно знать, где находится наездница, управлявшая голиафаном. Мне было жаль Фрейду. Но если дело дойдет до этого, ее нельзя пощадить просто из жалости.

– Как близко должна быть Аэла, чтобы Антигона смогла вызвать ее? – спросил Дело.

Он подготовит путь для нашего прибытия – их прибытия, поправил я себя. Эта мысль снова обожгла меня: Они уйдут, а я останусь здесь. На земле.

– Затащи ее в Огненную Пасть, это должно быть достаточно близко.

Я едва слышал себя.

Один за другим они исчезали в ночи, испытывая головокружительный восторг от того, что ждало их впереди, оставляя за собой пустые логова, наполненные ужасающей тишиной, пока не остался только один дракон – Аэла.

– Ты должна пойти с ними. Вперед.

Я осторожно коснулся ладонью ее горячей чешуи, думая об Энни. Нащупывая связь, которую мы с ней не могли разделить. Аэла фыркала и вздрагивала. Сопротивлялась моему натиску.

– Ты нужна ей.

В ответ она осторожно взяла мою руку в рот и потянула ее. Она втянула клыки, но ее дыхание все еще достаточно горячее, чтобы обжечь мою кожу. Почувствовав боль, я отдернул пальцы.

– Что?..

Она с наслаждением потянулась назад, а затем подалась вперед, вздыбив гребень, и прилегла, словно предлагая мне взобраться на нее. Склонив голову набок, она смотрела на меня.

– Нет, – сказал я, понимая, что происходит.

Она снова решительно вздыбила гребень.

– Аэла, для меня все кончено…

Она снова куснула мою руку, нежно прижимаясь деснами к моим пальцам, ее янтарные глаза уперлись в меня, и я вдруг ясно, как когда-то это было с Пэллором, смог ощутить ее мысль: Пойдем со мной.

И я пошел.

Мы не привыкли друг к другу. Я уже однажды сидел на спине Аэлы, но это происходило в чрезвычайной ситуации, когда мне пришлось перебраться на спину Аэлы позади Энни прямо в воздухе, чтобы помочь им. Но тогда это было лишь на минуту или около того, и Пэллор с Энни были рядом, помогая нам обоим не потерять контроль над собой.

Но перелет через море на чужом драконе – это совсем другое дело.

Наша нечеткая связь не могла заменить истинную связь между наездником и его драконом. Я чувствовал себя абсолютно беспомощным, словно наездник-новичок во время своего первого полета на драконе. Ситуацию портила и привычка Аэлы извиваться, как будто в моменты забытья она стремилась сбросить с себя незнакомый груз.

– Небесная Королева приукрасила эти детали, – пробормотал я.

Когда я не был сосредоточен на том, чтобы удержать в себе ужин, или на том, чтобы постоянно напоминать Аэле, чтобы она не смела сбрасывать меня, моя голова полна мыслями о яйцах. Яйца Аэлы маячили у меня перед глазами. Она настойчиво и грубо втискивала их в нашу слабеющую связь, ведя себя намного бесцеремоннее Пэллора. И тут я понял, что мы дрейфуем на запад, несмотря на то что мой каблук, упиравшийся в ее бок, пытался развернуть нас на юг.

Она воспользовалась возможностью этого полета, чтобы направить нас обратно, в сторону Фархолла.

– Только не эти чертовы яйца. Энни. Мы должны лететь к Энни.

Пульсирующий гнев Аэлы начал подниматься, как ударная волна. Я чувствовал ее негодование, ее боль, ее непонимание, почему Энни прогнала ее.

– Она должна была это сделать. Ей тоже было больно.

Мы продолжали двигаться в сторону нагорья, хотя Аэла замедлила полет.