Песни и сказания о Разине и Пугачеве

¹ А. Н. Попов, Материалы для истории возмущения Стеньки Разина. М. 1857, стр. 23.

роко бытует среди угнетенных классов дореволюционной России.

Второе направление — рассказы религиозно-мистического содержания о мучениях Разина.

Одни из них говорят о Разине, страдающем за неправду и грехи людей; другие изображают самого Разина как великого грешника, который мучается за свои «злодеяния». Конечно, не всегда эти два плана выдержаны в рассказах в чистом виде. В процессе бытования тот и другой план смещаются, и иногда мотивы одного направления переходят в другой, противоположный план, получая там новое осмысление. Например, мотив о Разине-колдуне и приверженце нечистой силы, «дьяволе» (мотив плана осуждающего), соединяется с мотивом доброжелательного отношения к беднякам и обиженным. Разин-колдун защищает их, награждает золотом и т. д.

Несомненно, в рассказах о страдающем Разине налицо оценка разинщины, с одной стороны, сочувствующими, с другой —* враждебными движению социальными группировками. В бедняцких крестьянских слоях, в среде, любовно вспоминающей разинщину как борьбу за новую жизнь, — держатся рассказы о Разине, страдающем за грехи и неправду людей, живут надежды на вторичный приход его.

Тяжелые условия и классовый гнет царской России питают эти рассказы о Разине — грозном мстителе за обиды и бесправие. В кулацких группировках, может быть, чаще всего среди домовитого казачества и его потомков, слагаются и бытуют сказания о Разине — великом грешнике. Они поддерживаются также воспоминаниями об отлучении Разина от церкви и торжественном проклятии его, о чем повторялось каждый год с церковного амвона.

Вероятно, все рассказы религиозно-мистического содержания находят особо благоприятную почву для развития более всего в раскольничьей среде.

В некоторые из преданий вошли отдельными эпизодами свободно пересказанные песенные сюжеты, например— о сынке, о девке-астраханке; однако в целом они мало влияют на общую направленность основного содержания рассказов.

В настоящем собрании даны сначала рассказы, предания и сказки по преимуществу героического содержания; затем рассказы о Разине-страдальце и грешнике; и рассказы, связанные с определенными местностями, об урочищах и кладах Разина.

К сожалению, необходимо отметить, что, в силу общих недостатков методики собирательской работы, особенно в 50—70-х годах, многие предания записаны в свое время нё подлинными словами рассказчиков и сказителей, а в переложении собирателя.

РАССКАЗЫ, ПРЕДАНИЯ И СКАЗКИ ГЕРОИЧЕСКОГО СОДЕРЖАНИЯ

35

Стенька Разин был из казаков из донских. Когда он предастся нарочи. Возьмет нитки, как лодке быть, и сядут в нее, и под нее плеснет ложку *воды, и поплывут из острога по городу, и песни поют. — Он, по-нашему, как бы как дьявол был. Стреляют в них, стреляют, стреляют. «Стой-ко-те!» — кричит его сила. Перестанут стрелять; они снимут с себя одежды, повытряхнут пули и отдадут назад; а сами стреляют, как «прядь» делают. — Сеиька заговаривал от пуль.

Слава о его похождениях и о хорошей жисти у него была на всю Россию. Вместе с бродяжной, вольной народ ходил к нему нарочи.

Шел купец, две бочки вина положил на лодку. Разницы остановили. Пристал. Товары набрасывают, набрасывают себе в добычу. Купец смекает, так весь товар выбросают. «Стойте», говорит, «братцы, у меня две бочки вина есть». — «А, вино есть! Клади товар в лодку, выкатывай вино-то».

Как пошел купец, его лямошник снял лямку и говорит купцу: «Прощай, не то иду к

Сеньке»..

Приходит: «Возьмите меня». — «А мы таких и ищем!» Одели его, как купца, а стару лапоть побросали в огонь.

Сенька Разин из осилков был. Помер своею смертью.

Вот как не стало Сеньки, его товарищи пели:

Не спасибо тебе, матушка Волга-река,—

Исподелала часты тородочки,

Испоетавила крепки караулы…

36

Стенька Разин на своей кошме-самолетке* моплавке перелетал с Дона на Волгу, а с Волги на Дон. На Дону было у (него место, называется камень, а на Волге был у него бугор. Пограбит суда на Волге — полетит на Дон. Не. было спуску ни царским судам, ни купеческим, ни большим, ни мелким: со всех судов Стенька брал подать; а кто вздумает обороняться, тех топил, а господ больших ловил да в тюрьму сажал. Вот и шлет к нему сам царь: «Зачем, говорит, ты царских судов не пропускаешь?» А Стенька говорит: «Я, мол; ваше царское величество, не знаю, какие есть суда царские, какие нецарские». Царь приказал на всех царских судах ставить гербы. Стенька поэтому не трогал их и пропускал, и дани не брал. Царь за это прислал к — нему в подарок шапку. Только тогда купцы сговорились, да и на свои суда стали ставить гербы, а Стенька, как это узнал, и говорит: «Нельзя разобрать, какие суда есть царские, какие нецарские!» — и юпять со всех судов стал брать дань.