Песнопевец

- Мне здорово повезло, - сказал я. - Это действительно была поразительная случайность. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь смог обнаружить нечто подобное, если бы не воля чистого случая. Хотите, я покажу вам?

Я вытащил камни из кармана и вывалил ему в руку.

Он разглядывал их. Он трогал их пальцами. Он перемешивал их. Возможно, прошло с полминуты.

- Вы хотите знать, что это такое? - спросил он затем.

- Нет, я уже знаю.

- Я вижу. - Он посмотрел на меня и улыбнулся. - Где вы нашли их?

Я тоже улыбнулся - неторопливо.

- А еще есть? - спросил он.

Я кивнул.

Он облизнул губы и вернул камни:

- Может быть, вы решитесь рассказать мне, какого рода была залежь?

Тут мне пришлось соображать куда быстрее, чем за все время после моего приезда сюда. Что-то в той манере, в которой он спрашивал меня, напоминало плетение паутины. Я полагал, что мне будет вполне достаточно маски любителя-контрабандиста алмазов при разговоре с ним как с естественным скупщиком контрабандных камней. Однако, теперь мне пришлось переворошить все мои скудные познания, которые я имел о предмете беседы. Самые большие шахты мира - это те, что в Южной Африке, где алмазы были найдены замурованными в породу, известную под названием "кимберлит" или "синяя земля". Но как они попали туда? Из-за вулканической деятельности - кусочки огня, что были пойманы в ловушку потоком расплавленной лавы, подвергнуты сильному нагреву и давлению, которые изменили их структуру, превратив в твердую кристаллическую форму, так любимую девушками. Но были и наносные, аллювиальные месторождения-алмазы, что были сорваны со своего первоначального водами древних рек, нередко уносивших их на громадные расстояния от месторождения и накапливавшие их в далеких от берега карманах. Конечно, все это было характерно для Африки, и я не знал, насколько мой экспромт будет верен для Нового Света, для системы Карибских островов, воздвигнувшихся благодаря вулканической деятельности. Возможность того, что местные месторождения представляют собой варианты вулканических трубок или наносов не исключались.

Ввиду того, что поле моей деятельности было весьма ограничено сроками пребывания здесь, я ответил:

- Аллювиальное. Это была не трубка - я могу вам это сказать.

Он кивнул.

- Какая-либо идея у вас есть насчет того, как продолжить ваши поиски? спросил он.

- Пока нет, - ответил я. - Там, где я их взял, есть еще немало. А что до полной площади этого месторождения - ясно, что мне об этом говорить еще рано.

- Очень интересно, - сказал он. - Вы знаете, это совпадает с мнением, которого я придерживаюсь относительно этой части света. Вы не могли бы дать мне хотя бы очень приблизительный намек, из какой части океана эти камни?

- Извините, - сказал я. - Вы понимаете...

- Конечно-конечно. И все же, как далеко уходили вы отсюда в своих послеобеденных экскурсиях?

- Я полагаю, это зависело бы от моих собственных желаний насчет этого насколько позволяет авиационный и водный транспорт.

Он улыбнулся:

- Ладно. Не буду больше на вас давить. Но я любопытен. Теперь, когда вы их нашли - что вы собираетесь делать дальше?

Я тянул время, прикуривая.

- Наберу их столько, сколько смогу, и буду держать пасть на замке, сказал я наконец.

Он кивнул:

- А как вы собираетесь их продавать? Уж не останавливая ли прохожих на улице?

- Не знаю, - признался я. - Я еще об этом не слишком-то задумывался. Полагаю, что смогу пристроить их каким-либо ювелирам.

Он усмехнулся:

- Если вам очень повезет, вы найдете какого-либо ювелира, который рискнет воспользоваться случаем и даже пожелает иметь с вами дело. Полагаю, вам хотелось бы скрыть все это от огласки, чтобы доходы, которые вы получите, не были официально оприходованы? Не подлежали налогообложению?

- Я вам уже сказал, что хочу набрать их столько, сколько сумею.

- Естественно. Видимо, я буду прав, утверждая, что цель вашего прихода ко мне - преодолеть трудности, связанные с этим желанием?

- Вообще-то, да.

- Я понял.

- Ну?

- Я думаю... Действовать в качестве вашего агента в делах вроде этого означает рисковать своей шкурой.

- Сколько?

- Нет, простите, - возразил он чуть погодя. - Это, вероятно, все равно слишком рискованно. Кроме того, это противозаконно. Я семейный человек. Случись это лет этак пятнадцать назад, ну, кто знает? Простите. Вашу тайну я не раскрою, не беспокойтесь. Но только вряд ли я соглашусь участвовать в этом предприятии.

- Вы уверены в этом?

- Наверняка. Даже учитывая все выгоды, опасность для меня слишком высока.

- Двадцать процентов, - предложил я.

- Не будем больше об этом.

- Может быть, двадцать пять... - не отступал я.

- Нет. Даже пополам - и то едва ли.

- Пятьдесят процентов?! Вы спятили!

- Пожалуйста, не орите так. Вы что, хотите, чтобы вся станция слышала?

- Виноват. Но об этом и речи быть не может. Пятьдесят процентов! Нет. Лучше уж я сам обращусь к такому, пусть он даже и надует меня. Двадцать пять процентов - это самое большее. И кончим с этим.

- Боюсь, что мне это ни к чему.

- Во всяком случае, мне хотелось бы, чтобы вы подумали над этим.

Он усмехнулся.

- Такое будет трудно забыть, - признался он.

- Ладно. Ну, увидимся.