Читаем Пьесы полностью

Д м и т р и й. Вам когда-нибудь приходилось въезжать в детство на старом маленьком пароходе? Обычно такие пароходы называются «Сокол» или «Антон Рубинштейн». Тот пароход так и назывался — «Сокол»… Я стоял на верхней палубе и ждал, когда из-за поворота покажется городок, в котором прошло мое детство. До чего медленно ползла эта посудина! В наш век скорости растут молниеносно. Еще совсем недавно этот пароходик казался мне быстроходным… Мне всегда казалось, что я знаю жизнь. Меня целовали красивые девушки, я летал на самолете «ТУ-104», я видел северное сияние. В конце концов, в институте я толкал ядро дальше других, и многие называли это чудом. Но вот в маленьком городке, где не слышно шума реактивных самолетов и где нет северного сияния, я столкнулся с человеческими сердцами. А главное — со своим собственным сердцем… И… все произошло внезапно. Несколько лет назад я плыл на стареньком пароходе в город своего детства…


Подходит  Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч.


Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Извиняюсь, к нам в город направляетесь?

Д м и т р и й. Да.

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Наверно, думаете — маленький городок, провинция. А ведь нашему городу тысяча лет. Историческая редкость.

Д м и т р и й. Я это знаю.

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Вот как… Значит, не впервой к нам?

Д м и т р и й. Я родился в этом городе.

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Постойте, постойте, а как ваша фамилия будет?

Д м и т р и й. Крымов.

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Крымов… Крымов… А имя-отчество?

Д м и т р и й. Дмитрий Алексеевич.

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Дмитрий Алексеевич Крымов… Так… так… Нет, что-то не припомню… Вот Крыменко у нас есть, ветеринар… Он вам случайно не родственник?

Д м и т р и й. Я десять лет назад отсюда уехал… пятнадцатилетним мальчишкой. С теткой здесь жил… Тетка умерла.

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Значит, трудное детство выпало? От этого только ядренее становятся. Я ведь раньше в сберкассе работал… кассиром. А тетки вашей что-то не припомню.

Д м и т р и й. Просто не успели мы с ней ничего накопить.

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Это верно, накопить трудно.

Д м и т р и й. А вы из Серпухова?

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Да… Так, клубничку на базар возил. Со своего приусадебного… Так, малость… Вообще большой неурожай на клубничку. Как бы войны не было… Да, разрешите представиться… Николай Николаевич Афонин, пенсионер, так сказать, районного значения…

Д м и т р и й. Вот мы и знакомы. А как, Николай Николаевич, город наш сильно изменился?

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Это вы в смысле строительства? А как же, строим, строим… Вот свои Новые Черемушки возводим… Хотя… вы церковь над обрывом помните?

Д м и т р и й. Это что, как по улице Розы Люксембург идти?

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Во! Во! Во! Так ее года два назад снесли. Пивзавод хотели отгрохать. С этим делом что-то ничего не получилось. А тут недавно ученые приезжали. Сокрушались очень. Оказывается, ценная церковь-то была.

Д м и т р и й. Алексей Уралов в городе еще живет?

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. А, главврач наш? Чокнутый? Жив, жив… Простите, может, он вам друг-приятель?

Д м и т р и й. Мальчишками бегали… А почему чокнутый?

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Во-первых, пьет… А потом, все город перестроить хочет. Тысячу лет стоял, а он — перестроить. Простите, что это у вас за книжечка? «Голубая планета»… научно-фантастический роман. Что, тоже фантастикой увлекаетесь?

Д м и т р и й. Увлекаюсь. Роман о будущем.

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Фантазировать легко. Каждый дурак может написать роман о будущем… Будущее… Это то, что после смерти.

Д м и т р и й. Завтра — тоже будущее.

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Тогда, Дмитрий Алексеевич, ответьте мне, почему же люди смерти боятся?

Д м и т р и й. А вы знаете — почему?

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Предполагаю. Вот живешь ты, живешь, дело делаешь… И умираешь. А жизнь дальше идет, вроде тебя и не было… Зависть, что ли?

Д м и т р и й. Зависть двух сортов бывает. От одной люди косеют, а от другой… может быть, кто знает?

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Вы случайно не поэт?

Д м и т р и й. Я?.. Ну что вы… Я на Севере работал.

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Ого, куда занесло! А теперь?

Д м и т р и й. Хочу снова года на три на Север поехать…

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. Большие перспективы Север открывает. А зачем же к нам в город?

Д м и т р и й. Несколько дней от отпуска осталось. Хочу город посмотреть, друзей встретить…

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. А где остановиться думаете?

Д м и т р и й. Там видно будет.

Н и к о л а й  Н и к о л а е в и ч. А то ко мне милости просим. Дом у нас большой, народу немного. Дочка, сына два… Один уже самостоятельный… И сестра моя младшая.

Д м и т р и й. Спасибо, вот вопрос и решился. Только я бесплатно жить не хочу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия