Пьесы

Пламя в мастерской разгорается. Из окна мастерской, которое занимает почти всю стену, вылетают стекла. В комнату опять врываются клубы дыма. Жена Теобальда снова чихает и кричит.

Томас, прижав к себе Ганну, распахивает дверь, но, отпрянув, захлопывает ее. Фрау Клеттерер кричит.

Оскар. Да что это с вами? Здесь ничего страшного не случится! Пожарная команда — на соседней улице. Пожарники сейчас приедут.

Следователь. Вы застрахованы?

Фрау Юлия. Да.

Ганс. Веселая свадебка, ничего себе. Хуже не бывает. После такого начала все остальное уже не страшно.

Следователь. Все-таки мне придется предоставить нашему динамитчику уютненькую тюремную камеру, чтобы он мог поразмыслить, как ему делать бомбы, которые раньше времени не взрывались бы.

Вдалеке — гудки пожарных машин, они быстро приближаются.

Фрау Юлия

(рыдает в объятиях Фалькенауге). Моя мастерская!

Фалькепауге. Мы получим страховку. У тебя будет новая мастерская. Гораздо лучше этой.

Фрау Юлия. Дорогой мой! (Целует его и ласково кладет голову ему на грудь.)

Фалькенауге. Сегодня мы могли бы переночевать у меня… Хочешь?

Фрау Юлия поднимает глаза, кивает головой и снова ласково прижимается к нему. Пожарная сирена замолкает. Слышно, как останавливаются машины.

Оскар. Вот они и тут.

Пожарники поспешно втаскивают два шланга и поливают мастерскую, которая горит ярким пламенем.

Сцена седьмая

В трактире «Белый ягненок» в Оксенфурте.

В глубине сцены — занавес. На нем — надпись: «Всемирно известный мужской квартет. Вход — тридцать пфеннигов».

Посередине сидит Ганс перед узким столиком, на котором одна на другой стоят две глубокие тарелки. Крестьяне, кто с трубкой во рту, кто с цигарками, крестьянки, парни и девушки входят слева, достают из кошельков деньги (у некоторых они уже в руках), кладут в тарелку и проходят направо. Время от времени Ганс пересыпает деньги из верхней тарелки в нижнюю.

Первый крестьянин(входит слева и платит). Говоришь, всемирно известный?

Ганс. Спрашиваешь!

Первый крестьянин. Поглядим. Я люблю все интересное.

Ганс. Я тоже.

Первый крестьянин проходит направо. Слева входят еще крестьянин тоже проходят направо.

Второй крестьянин(входя, платит). Вот марка.

Ганс дает сдачу.

(Пересчитывает.) А от такого пения уши не завянут?

Ганс. Заходите. Не сомневайтесь. Такого пения в Оксенфурте вы еще не слыхали.

Второй крестьянин(обрадовавшись). Ну тогда я пройду. (Отходит направо.)

Подходят еще крестьянские парни и девушки, платят и идут направо. Входит третий крестьянин с двумя мальчиками.

Третий крестьянин. А можно этим пацанам со мной пройти?

Ганс

. С вас девяносто пфеннигов.

Третий крестьянин. Как это так! За двух пацанов! Это грабеж!

Ганс. Ладно. Тогда за детей — полцены. Шестьдесят пфеннигов за вас и ваших ребят. Входите, входите!

Третий крестьянин(отдавая деньги). Целая куча денег! (С мальчиками проходит направо.)

Крестьянка(входит и платит). Если плохо, потребую свои деньги обратно.

Ганс. Да что вы. Мы пели для самого китайского императора.

Крестьянка. Вот как?.. Ну, тогда… (Проходит направо.)

Ганс(поднимает верхнюю тарелку, перебирает деньги). Набирается понемногу.