Пьесы

Н а ч а л ь н и ц а. Пусть Софья Носович и мать Мария засвидетельствуют потом… Когда ваши займут Берлин… Что я была гуманна… Что, будучи эсэсовкой, я, тем не менее, в меру своих возможностей… (Всхлипывает.) Что я вас не избивала… Была с вами вежлива… Одним словом, старалась, как могла… Иногда даже рискуя служебным положением… А то, что я вам, фрейлейн Овсянникова, передала от имени председателя суда, это… Я обязана была передать… Я ведь всего-навсего начальница женского корпуса тюрьмы… И у меня двое детей… Я вдова… Муж погиб на Восточном фронте…

О в с я н н и к о в а. Хватит!.. Мы это учтем.

Н а ч а л ь н и ц а. О, большое спасибо!.. Я никогда этого не забуду!.. Я буду молиться за вас!.. И мои дети тоже…

О в с я н н и к о в а. Хватит!..

Н а ч а л ь н и ц а. Я обещаю вам… Наш тюремный палач, герр Клаус. Очень воспитанный человек… Но любит выпить… Я дам ему две бутылки шнапса, чтобы он… По возможности, деликатно…

О в с я н н и к о в а. Уходите!..

Н а ч а л ь н и ц а. Сейчас, сейчас!.. Вы должны расписаться, фрейлейн Овсянникова… Вот здесь… (Протягивает листок и авторучку.) И я должна объявить этой француженке… (Открывает дверь.) Фрау Паскаль, войдите!

Ж е р м е н  входит.

Ваш приговор тоже утвержден. Распишитесь. Вот здесь.

Жермен расписывается.

Ваша последняя просьба?

Ж е р м е н. Лист бумаги, чтобы написать дочурке… Она в Париже. У моей матери.

Н а ч а л ь н и ц а. Сколько ей лет?

Ж е р м е н. Восемь.

Н а ч а л ь н и ц а. Переписка с малолетними запрещена.

О в с я н н и к о в а. Дайте ей бумагу и отправьте письмо. Слышите?!

Н а ч а л ь н и ц а. Хорошо. Только никому ни слова!

Вой сирен воздушной тревоги.

Опять воздушная тревога!.. С ума можно сойти!.. Простите, я потом… Побегу в бомбоубежище… (Убегает.)

Ж е р м е н. Что с нею? Она выслушала ваши слова как приказ победителя…

О в с я н н и к о в а. Она понимает, что наши придут в Берлин… Ты слышишь, придут, Жермен!..

Стрельба зениток, свист падающих бомб, грохот разрывов.

О б о л е н с к а я. Русские бомбят, наши!.. Я различаю моторы «илов». Совсем рядом… Хоть бы сюда попали!.. Хоть бы от своей бомбы погибнуть!..

Стрельба и разрывы стихают. Лязгает замок, в камеру вводят  С о ф ь ю  Н о с о в и ч.

О б о л е н с к а я (бросаясь к ней)

. Софи, новости!..

Н о с о в и ч (взволнованно). Да?

О б о л е н с к а я (улыбаясь). Смертный приговор заменили лагерем!

Н о с о в и ч. Какое счастье!..

О б о л е н с к а я. Всем троим!.. Приходила начальница… Максимум через год мы поедем в Россию… Домой, домой, домой!..

Н о с о в и ч. Действительно отменили?

О в с я н н и к о в а. Да, могу подтвердить!

Ж е р м е н. Конечно!

Н о с о в и ч. Господи, какое счастье!.. Меня вызывали в тюремную контору, адвокат долго и нудно читал апелляцию… Я сказала ему: «Двадцать лет так двадцать!.. Скоро все кончится… Война идет к концу…» «Да-да, фрау Носович, — ответил он. — Мы проиграли эту войну! Но все-таки порядок есть порядок. Прочтите и подпишите апелляцию…» «Но мне это не нужно!» — сказала я. Знаете, что он ответил? «Сделайте это для меня!.. Пусть потом увидят, что я защищал вас, как мог…» А я слушаю его и думаю о вас… Вдруг вернусь в камеру и не застану!..

За дверью, в коридоре, нечеловеческий женский вопль. Крик женщины: «Я хочу жить!.. Я ни в чем не виновна!.. Убийцы!..» Слышны удары, крик стихает.

О б о л е н с к а я. Какой ужас!.. Это ведут на казнь…

О в с я н н и к о в а (обнимая ее). Успокойтесь, Вики… Нам с вами это уже не грозит… Вы слышите? (Глазами указывает на притихшую Носович.)

О б о л е н с к а я. Да-да… Но жаль эту несчастную…

Лязгает замок. Н а ч а л ь н и ц а  вводит  м а т ь  М а р и ю.

Н а ч а л ь н и ц а. Прощальное свидание…

Н о с о в и ч (вскрикивает). Прощальное?..

О в с я н н и к о в а (быстро). Фрау начальница, что вы пугаете заключенных? Ведь вы сами объявили, что смертную казнь нам заменили трудовым лагерем… Ну, что же вы молчите?

Н а ч а л ь н и ц а. Да-да, конечно. Я сказала «прощальное» потому, что мать Марию отправляют в лагерь Равенсбрук…

М а т ь  М а р и я. Верно… Меня уже вызывали из пересыльного корпуса…

О б о л е н с к а я. Нам всем заменили смертную казнь лагерем, мать Мария.