Пьесы

Б о р и с. Не выпустят. Я на подхвате не был и не буду.

Ч у х и н. Значит, не идешь?

Б о р и с. Значит.

Ч у х и н. А команда? А ребята?

Б о р и с. Они за меня вступились на установке, когда он мне выволочку устроил? Один ты что-то пробормотал. Остальные как капусты в рот набрали.

Ч у х и н. О небо! Тебя ведь из команды выгонят! Да тебя из комсомола выгонят! Да тебя в другую команду не возьмут! Да тебя в «Советском спорте» так изобразят…

Из большой комнаты вышел и некоторое время стоял в дверях, прислушиваясь к разговору, С е м е н  С е м е н о в и ч.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Вы извините, что вмешиваюсь, товарищ Чухин, но ведь вы же сами понимаете, что тренер в данном случае не прав. Футболист — это тот же актер, музыкант, художник. Он творит на публике. И ему нужна вера в себя. Какая может быть вера, если художника унижают, помыкают им, обращаются, как с маленьким ребенком?

Ч у х и н (в раздумье). Может, мне сказать, что я тебя не застал?

Б о р и с. Говори правду.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Вот видите. Борису сегодня официально объявили, что он свободен. А потом передумали. Ну, а как быть с чувством собственного достоинства, с верой в себя? Только что мир оповестили, что Борис Забродин — звезда первой величины, и вдруг эту звезду гасят, поплевав на палец. Извините, там Клавдия Петровна волнуется, пойду ее успокою. (Возвращается в большую комнату.)

Ч у х и н. Ну, я тогда… Ладно, я скажу… (Вдруг с надеждой.) Пойдем, Борис, еще можно добежать.

Сейчас, кажется, Борис забудет все сказанное и побежит с Чухиным на стадион. Протягивает руку к вешалке, чтобы снять плащ, но в эту секунду по телевизору из маленькой комнаты раздается марш футболистов и голос диктора: «Команды вышли на поле в следующих составах…» Рука Бориса отстраняется от плаща на вешалке. Ч у х и н  молча смотрит на Бориса и, не прощаясь, уходит. Из маленькой комнаты слышен репортаж матча. Борис хочет зайти в маленькую комнату, затем вдруг решительно поворачивается и идет в большую.

Большая комната.

Здесь  К л а в д и я  П е т р о в н а, М а ш а, Н и н а, С е м е н  С е м е н о в и ч. Они смотрят на Бориса вопросительно, с тревогой. Борис подходит к Семену Семеновичу.

Б о р и с. Закурить есть?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Пожалуйста. Вы разрешите, Клавдия Петровна?

Борис и Семен Семенович закуривают. Из маленькой комнаты слышны всплески футбольных страстей. Борис плотно закрывает дверь в коридор. Но радиозвуки несутся с улицы, через окно из соседней квартиры.

Б о р и с (закрывает окно. Неожиданно). Ну что, Семен Семенович, возьмешь меня с собой на юг? Поедем!

С е м е н  С е м е н о в и ч. На юг?

Б о р и с. Отбой бьешь?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Очень рад, что ты решился. Но надо обдумать. С того момента, как я тебе предложил, обстановка несколько осложнилась. Боюсь, что это тебе будет не на пользу.

Б о р и с. Мне в этой команде все равно не жить. Уже осень, перейти в другую пока не позволят. Деньги на книжке имеются. А там увидим. Как, Маша? На пять дней, а там посмотрим.

Женщины молчат.

Что молчите? Маша? Вы не беспокойтесь, я легко устроюсь в другую команду.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Дело не в этом. Конечно, ты устроишься. Я сам устрою тебя. Только скажи, куда хочешь — «Торпедо», «Динамо», «Спартак», в Киев, в Минск…

К л а в д и я  П е т р о в н а. Неужели в другой город переедешь?

Б о р и с. Нет, только в Москве. Маша ведь учится. Пока мы в Москве будем. Ну так как, Семен Семеныч, собираться в дорогу? Маша, скажи…

М а ш а. Я не знаю, Борис.

Б о р и с. Пять дней.

Отперев дверь своим ключом, в квартиру возвращается  З а б р о д и н  со старой папкой в руке. Вместе с ним входит  В а с я.