Пьесы

Раздаются дружные аплодисменты. Когда они стихают, слышится истерический крик хромой старухи. Затем входит  о н а  с а м а. В руках у нее головной убор, волосы распущены, лицо измазано сажей, на нем нарисованы усы и борода.

С т а р у х а. Я не потерплю издевательства над свободной женщиной! Я сообщу об этом в Ашхабад! Бесстыдник бросил мой борук в грязь. Смотрите!

К о р о т к и й. Ха-ха-ха! Да эта старуха в мужчину превратилась! Смотрите, у нее выросли усы и борода!

С т а р у х а. Вай! Вай! Он измазал мое лицо сажей! Я сожгу себя, сожгу!

К о р о т к и й. На́ спички!

М я л и к. Скажи, кто надсмеялся над тобой?

С т а р у х а. Кто? Ваш комсомолец Кандым!

А н н а г у л ь. Кандым?

Аннагуль обменивается с Мяликом Мергеном удивленными взглядами.

З а н а в е с.

Картина четвертая

Перед занавесом проходит  б а с м а ч. Он по-прежнему в одежде муллы.

Б а с м а ч (бормочет молитву). Аллаху акбер! Бисмаллах-рахмани-рахим!

Входит  Ч е р к е з.

Б а с м а ч. Никого вокруг?

Ч е р к е з. Никого…

Б а с м а ч. Где деньги?

Ч е р к е з. И деньги и оружие у «Пира». Подожди! Отец не должен знать, что я ухожу с вами! Теперь в моих жилах вместо крови бурлит огонь мести! Уходи, сюда идет какая-то женщина!

Б а с м а ч. Пока не стемнеет, я буду у арыка… Бисмаллах-рахмани-рахим, о аллах, о пророк! (Уходит.)

Черкез смотрит на приближающуюся женщину и узнает в ней  С а х р у. Прячется и, когда Сахра поравнялась с ним, внезапно выскакивает. Сахра вздрагивает, хочет крикнуть, но Черкез зажимает ей рот.

Ч е р к е з. Если закричишь, погибнешь! Не бойся — я пришел не убивать тебя. Да, ты смелая стала! С огнем играть взялась!

С а х р а. Дай дорогу!

Ч е р к е з. Нет у тебя дороги! Теперь для тебя все пути закрыты! А, дрожишь? Несчастная, ты сама губишь себя своей изменой!

С а х р а. Пусти, а то закричу!

Ч е р к е з. Закричишь в последний раз.

Сахра хочет уйти, но Черкез загораживает ей дорогу.

Ч е р к е з. Если я этим кинжалом раскромсаю твое сердце, ни одна живая душа не узнает! Но я не кровожадный! Я еще раз взываю к твоему разуму. Ты думаешь, я без тебя не проживу? Таких, как ты, у меня будут десятки, но я люблю тебя! И я защищаю свою честь, честь отца! Ты опозорила весь наш род!

С а х р а. Я никого не позорила. Если бы сразу меня спросили, я бы сказала, что не хочу идти за тебя!

Ч е р к е з. О аллах! Верни зрение этой слепой! Чем Бегенч лучше меня? Богаче? Красивей? Сильнее? Чем? Отвечай!

С а х р а. Может быть, тысячи глаз увидят, что ты и красивей, и сильней. А мои глаза видят другое… Лучше Бегенча никого нет на свете!

Ч е р к е з (потрясает кулаком над головой Сахры. Кричит). Дура! В последний раз говорю — опомнись! Ты или будешь моей женой, или станешь пищей для шакалов! Я не запачкаю своих рук в твоей крови, но я сделаю так, что ты сама сожжешь себя!

Сахра убегает.

Открывается занавес. Снова читальня. Комсомольское собрание. На сцене  А н н а г у л ь, Б е г е н ч, К а н д ы м, к о м с о м о л ь ц ы.

А н н а г у л ь. Значит, решено — сев начинаем с участка Кандыма. Выйдем в поле, как только рассветет. А теперь, товарищи, я хочу поговорить о самом Кандыме.

Кандым встает.

Сядь! Может быть, ты сам оценишь свой поступок? Молчишь? Тогда скажу я — ты подрываешь авторитет нашей ячейки. Тебе доверяют воспитывать молодежь, а ты даешь оружие против нас в руки врага!

К а н д ы м. Сколько раз я просил ее, умолял вернуться на собрание и сознаться в своей клевете, но она не захотела! Нет! Мало я ей еще сделал! Надо было больше измазать!

А н н а г у л ь. И опять он ничего не понял! Поверь, с этой сплетницей нужно бороться иным путем, а совсем не обязательно бросать ее борук в грязь, мазать лицо сажей!

К а н д ы м. А клеветать на Бегенча этой шпионке можно?

А н н а г у л ь. Да пойми — кто ты и кто она! Есть власть, правление, на нее найдут управу. Товарищи, какие будут предложения?

Г о л о с  с  м е с т а. Выговор дать!

К а н д ы м. За что выговор? За что? Из-за кулацкого прихвостня выговор? Я — против!

А н н а г у л ь. Конечно, ты против! Бегенч, твое мнение?