Пьесы молодых драматургов

В е р а. Странное чувство: если ты не будешь рисовать — мы расстанемся. Это правда?

И л ь я. Да.

В е р а. Почему?

И л ь я (помедлив). Художник не профессия — мера правды в человеке. Он солжет — себя убьет. А потом уж без разницы, с кем жить и зачем… Ты спи, спи! (Завернувшись в одеяло, пристраивается на полу в ногах у Веры. С каким-то детским счастьем вертит, рассматривая, свой набросок.) Не слепой еще, а? Думал, жизнь кончилась, а… Отчаялся, знаешь. Живешь — как гнилого наелся. Как отравленный живешь! Мама говорила — нельзя пить из мутных источников. Плохие книги нельзя читать… (Смеется.) Елкой пахнет, слышишь?

Вера смеется, обняв его.

Я все могу, слышишь? Я счастливый, как дурак…

В е р а. А я счастье так представляла — танцы… танцевать люблю — ужас. А не с кем. На юридический пошла — перестарок уже. Девчонок нарасхват — сижу все танцы, как в президиуме: тетя Мотя из колхоза «Светлый путь».

И л ь я. Тоже все танцы у стенки сидел.

В е р а. Не мог пригласить? Э-э!

И л ь я. А умею? Всю жизнь мечтал быть нахалом: танцую, соблазняю.

В е р а (вскакивает, навертев простыню как сари. Включает проигрыватель — танцевальная музыка). Пригласи, а?

И л ь я. Я?

В е р а. Один танец?! (Танцует перед Ильей. Счастлива.)

Тот, завернувшись в одеяло, неумело переступает босыми ногами.

И л ь я. Научусь танцевать… соблазнять! (Разошелся — скачет, подражая, очевидно, балету.)

В е р а (умирает со смеху). Ох, ха-ха-а!..

А р ч и л (вскочив, грозит в потолок). Хахаль ей? Хахаль? Не дам развод!

В е р а. Ой! (Выключает проигрыватель, юркнув в постель.)

А р ч и л (тыча кукишем в потолок). Вот тебе развод! Вот! У-у! Вот!

Илья за его спиной знаками спрашивает Веру: «Он что — ненормальный?» Вера знаками: «Да, тсс!»

И л ь я (Арчилу). Скажи, ты отнимал нож?

А р ч и л (возбужденно). «Нож, нож» — чушь! Слушай лучше про дельфинов…

И л ь я (урезонивая). Понятно! Спи! (Гасит свет.)

А р ч и л (в темноте). Не хочешь про дельфинов? Эй! А-а?

И л ь я (вздыхает). Мда.

Все трое еще возятся в темноте, но беспокойная квартира, кажется, засыпает.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

5

Вечер третьего января. Комната Веры. На тахте спит  А р ч и л. Рядом на стуле лекарства. Абажур притенен вишневой шалью. И л ь я, раскрыв этюдник, рисует  К л а н ю. Она в железнодорожной форме и позирует, окаменев от торжественности.

К л а н я (об Арчиле). Дрыхнет, как кот! Три сутки дрыхнуть? Арти-ист! Устала. Долго еще?

И л ь я. Терпи. Потерпи.

К л а н я (терпит. Вдруг стучит себя по лбу). Верка — во! Майор ей любил — красавец мира. Швырк — и вышвырнула его! После майора главврач приехал. С санатория. О-ой, старый хрен! Вроде тебя — тоже женатый. Жена его Верке потом тра-та-та! После врача стал ездить Рувимчик. Ну, Рувимчик — этот…

И л ь я (отшвырнув кисть и бросая работу). Не то!

К л а н я. И Верка — швырк-швырк! А без мужика в доме — вон унитаз сломался: урчит. Тому рубь, сему, кота (об Арчиле) вон корми! Нет, вот чем Рувимчик понравился… (Прикусывает язык.)

Входит В е р а в пальто и с переполненной кошелкой, из которой торчат петрушка и киндза.

В е р а (об Арчиле)

. Все спит?

К л а н я. Как кот! И пожрать не разбудишь?! (Принимает у Веры сумку, достав оттуда зелень. О зелени.) Это в суп иль опять на научный анализ? (Илье о зелени.) Глянь, деньги плочены, а кушать нельзя?! Это вещественное доказательство! (Увидев свой портрет.) Ой, вы гляньте, — это же я!

Илья помогает Вере раздеться.

Не, не я. Это же цаца — цирлих-манирлих, мерси-форси. Всё — обнимайтесь: ухожу без намека! (Уходит.)

И л ь я. Автоматически говорящая Кланя!

В е р а. Врач был?

Илья кивает.

И что?

И л ь я. Нервное истощение, а так — нормальный. Кто пустил этот свист, что он сумасшедший?