Пьесы молодых драматургов

И л ь я. Дверь замкну. Хватит — пусть катятся! Хватит нам мучиться. Слышишь меня?

В е р а. Эта придет…

И л ь я. Зачем звала?

В е р а (мучаясь). Она у парторга… она ждет ребенка. Даже справку в партком принесла.

И л ь я (веселится). Справку? Справку? Где-то был образец! (Шарит по карманам.) Рассказать, как женился? Сбежал на Курилы! Письмо со справкой — поэма со справкой: она носит под сердцем мое дитя!

В е р а. Тимка родился?

И л ь я. Год спустя. Год под сердцем носила! (Выворачивает карманы, вытряхивает все разом.) Справка… где же? Ей подружка в поликлинике по блату дает. (Ищет справку.)

В е р а. Не надо!

И л ь я. Надо. Сейчас такая фарцовка начнется: мать! родила! материнство! сын!

В е р а. Чей сын — дядин? Похлопаем автору!

И л ь я. Одного боюсь — пошлости. Грамм никотина убивает лошадь. Полграмма пошлости убивают всё.

Молчат.

В е р а. Что — опять рисовал без продыху?

И л ь я. А-а!

В е р а. Сегодня можно взглянуть? (Смеется, рассматривая портрет на этюднике.) Ой! А? Кланька живая!

И л ь я. Глаза получились. Глаза без возраста — сама седая, мятая, битая, а глаза детеныша — дитя и дитя. Скулы соврал. Фуза! Вранье! (Рвет портрет.)

В е р а (обороняя портрет). Урод!

И л ь я. Урод! Мне сейчас не то что масло — в карандаше два года надо сидеть: анатомия, азбука, школа, школа!

В е р а (жестко). Сиди!

И л ь я. А жить на что? Вечно нет денег — Галке что ни дай… вечно в долгах!

В е р а. А если бы ты два года занимался только…

И л ь я. Бы-кабы! Жить-то на что?.. Художник должен разминать руку с восходом солнца. Сгинуть в работе. Сгореть! Дети, Вера, — службу не бросишь. Ушел мой поезд, поздно — всё!

В е р а. Из-за рублишек-то так убиваешься? Все продам, все — только сиди!

И л ь я. Где сидеть — у тебя на шее? Шея могучая! Мужик я, запомни. (Кивает на мольберт.) Посидишь мне опять? Каждый вечер сиди.

Вера счастливо утыкается в его объятья.

Верк, а ты глупая?!

В е р а (счастливо). Два дурака…

И л ь я. …пара, ага?

Звонок в прихожей и стук в дверь. Вера цепенеет, а Илья лишь крепче обнимает ее.

Она… открой! Пусти! Отпусти!

В дверь заглядывает  А л л а  в экстрамодных кожаных брюках и таком же блайзере. Порезанная ладонь забинтована.

А л л а. Стучу-стучу! Можно войти? Извини, Егорова, я официально. Знаешь, я так мечтала о дармовых мандаринах, что твои дела плохи ну исключительно из-за меня!

И л ь я (ей). Вам помочь найти дверь?

А л л а (невозмутимо). Но поскольку меня о-фи-циально перевели на твое место, надо, извини, принять дела. (Достает список.) Так, материалы на Рувимчика, на продавщицу Чс-т… тут неразборчиво. Вот список!

В е р а (весело). Пошла вон, а?

А л л а (тоже весело). Пардон, не понимэ.

В е р а (снимает с полки книгу, вручая Алле). Это законы. Я юрист, понимэ? Не понимэ? Сядь! Учись работать — думай: на кой ляд мне отпуск в январе? Дела просрочены и бьют меня насмерть, а я, ля-ля-о-ля-ля, гулять!

А л л а. Вкалывать отпуск будешь?

В е р а (тыча в Кодекс). А пока я в отпуске и не уволена приказом, ни один временно исполняющий обязанности не вправе тронуть мои дела и моих подопечных. Месяц, а мой! А за месяц я сверну шею Акопяну — раз, тебе за аферу с уголовным делом — два.

Алла, любуясь, изучает влюбленных. Вроде бы невзначай приоткрывает коробку с Вериным белым платьем.

А л л а. Стиль «ретро» — самая мода. (Прикидывает платье на себя.) Мне идет, а? Пари на платье, что через месяц ты будешь визжать от слез, а я (жест торжества)…

Илья недвусмысленно радушно распахивает дверь.

(Понимающе улыбается ему. Идет к двери.) Пари, а?

В е р а (смеется, соглашаясь). Пари!

А л л а. А чтобы твоя чуткая совесть, Егорова, не чахла из-за аферы, так вот: мы договорились сегодня с отцом Арчила, что он поможет мне с разводом и обменом, а я, идя навстречу, заберу заявление у следователя.

В е р а. Погоди, ты обмена, что ль, добивалась?

А л л а. О, я меркантильна! Когда я вижу витающего в облаках ангела, мне хочется подбить его камнем. Чтоб спустился на землю. И понял: когда рожаешь в гостинице, сушишь пеленки у раковины в общагах, а разведясь, меняешь однокомнатную на две коммуналки и еще полжизни грезишь, чтобы вымерли соседи…

Илья насмешливо изучает ее перебинтованную ладонь.