Петербург

который бы умел осмысливать этот смысл, так сказать, законечный; в месте органов чувств ощущение было - "ноль" ощущением; а воспринималося нечто, что и не ноль, и не единица, а - менее чем единица. Вся нелепость была, может быть, только в том, что ощущение было - ощущением "ноль минус нечто", хоть пять, например".

- "Слушайте", - перебил Александр Иванович, - "вы скажите-ка лучше мне вот что: письмецо то вы чрез Варвару Евграфовну Соловьеву, небось, получили?.."

- "Письмо..."

- "Да не то, не записочку: письмо, шедшее чрез Варвару Евграфовну..."

- "Ах, про стихи эти с подписью "Пламенная Душа?""

- "Да уж я там не знаю: словом, шедшее чрез Варвару Евграфовну..."

- "Получил, получил... Нет - вот я говорю, что вот "ноль минус нечто"... Что это?"

Господи: все о том же!..

- "Почитали бы вы Апокалипсис..."

- "Я от вас и прежде слышал упрек, что Апокалипсис мне неизвестен; а теперь прочту - непременно прочту; теперь, когда вы меня успокоили относительно... всего этого, чувствую, как у меня пробуждается интерес к кругу вашего чтения; вот засяду, знаете, дома, буду пить бром и читать Апокалипсис; у меня громаднейший интерес: что-то осталось от ночи: все то да не то... Вот, например, посмотрите: витрина... А в витрине-то отражения: вот прошел господин в котелке - посмотрите... ухо-дат... Вот мы с вами, видите? И все - как-то странно..."

- "Как-то странно", - кивнул головой утвердительно Александр Иванович: Господи, да ведь по части "как странно" был он, кажется, специалист.

- "Или вот тоже: предметы... Черт их знает, что они на самом деле: то же все - да не то... Это я постиг на жестяннице: жестянница, как жестянница; и - нет, нет: не жестянница, а..."

- "Тсс!"

- "Жестянница ужасного содержания!"

- "А жестянницу вы скорее в Неву; и все - вдвинется; все вернется на место..."

- "Не вернется, не станет, не будет..."

Он тоскливо обвел мимо бегущие пары; он тоскливо вздохнул, потому что он знал: не вернется, не станет, не будет - никогда, никогда!

Александр Иванович удивлялся потоку болтливости, хлынувшему из уст Аблеухова; он, признаться, не знал, что ему с той болтливостью делать: успокаивать ли, поддерживать ли, наоборот - оборвать разговор (присутствие Аблеухова прямо его угнетало).

- "Это вам только, Николай Аполлонович, ощущения ваши кажутся странными; просто вы до сих пор сидели над Кантом в непроветренной комнате; налетел на вас шквал - вот и стали вы в себе замечать: вы прислушались к шквалу; и себя услыхали в нем... Состояния ваши многообразно описаны; они предмет наблюдений, учебы..."

- "Где же, где?"

- "В беллетристике, в лирике, в психиатриях, в оккультических изысканиях".

Александр Иванович улыбнулся невольно такой вопиющей (с его точки зрения) безграмотности этого умственно развитого схоласта и, улыбнувшися, продолжал он серьезно:

- "Психиатр..."

- "Назовет..."

- "Да-да-да..."

- "Это все..."

- "Что "это все - то да не то?""

- "Ну, то да не то - зовите хоть так - для него обычнейшим термином: псевдогаллюцинацией..."

- "То есть родом символических ощущений, не соответствующих раздражению ощущения".

- "Ну так что ж: так сказать, это все равно, что ничего не сказать!.."

- "Да, вы правы..."

- "Нет, меня не удовлетворяет..."

- "Конечно: модернист назовет ощущение это - ощущением бездны, то есть символическому ощущению, не переживаемому обычно, будет он подыскивать соответственный образ".

- "Так ведь тут аллегория".

- "Не путайте аллегорию с символом: аллегория это символ, ставший ходячей словесностью; например, обычное понимание вашего "вне себя"; символ же есть самая апелляция к пережитому вами там - над жестянницей; приглашение что-либо искусственно пережить пережитое так... Но более соответственным термином будет термин иной: пульсация стихийного тела. Вы так именно пережили себя; под влиянием потрясения совершенно реально в вас дрогнуло стихийное тело, на мгновение отделилось, отлипло от тела физического, и вот вы пережили все то, что вы там пережили: затасканные словесные сочетания вроде "бездна - без дна" или "вне... себя" углубились, для вас стали жизненной правдою, символом; переживания своего стихийного тела, по учению иных мистических школ, превращают словесные смыслы и аллегории в смыслы реальные, в символы; так как этими символами изобилуют произведения мистиков, то теперь-то, после пережитого, я и советую вам этих мистиков почитать..."

- "Я сказал вам, что буду: и - буду..."