Петербург. История и современность. Избранные очерки

28 октября 2010 года состоялось освящение памятника «Католикам СССР – епископам, священникам, монашествующим и мирянам всех обрядов и национальностей – жертвам политических репрессий». Региональными отделениями «Мемориала» и другими общественными организациями поставлены памятники погибшим землякам – псковичам (1998 г.), новгородцам (2006 г.) и вологжанам (2010 г.). Появились памятники расстрелянным насельницам Горицкого Воскресенского женского монастыря (1999 г.), адвентистам седьмого дня (2007 г.), членам Ленинградского общества глухонемых (2008 г.), ленинградским энергетикам (2008 г.), членам общины трезвенников-чуриковцев (2012 г.), кенотафы протоиерею Федору Окуневу, заместителю председателя Совета Министров СССР Николаю Вознесенскому, физику Матвею Бронштейну, поэтам Николаю Олейникову и Борису Корнилову и многим другим.

В течение последних двух десятилетий на Левашовскую пустошь приезжают родственники и друзья погибших в годы сталинского террора и стихийно обустраивают там надгробия-кенотафы, устанавливают самые разные памятные знаки – от монументов и крестов с фотографиями и датами жизни до скромных табличек, прикрепленных прямо к деревьям. При этом многие заведомо знают, что их близкие погибли и похоронены в других местах. Постепенно Левашовская пустошь стала уникальным мемориалом, свидетельством современной народной памяти о терроре, личной и семейной.

С 2007 года Петербургский научно-информационный центр «Мемориал» ведет учет памятников и памятных знаков на Левашовском кладбище, фиксируя каждый из них на карте-схеме. К началу 2008 года был зафиксирован и описан 901 памятный знак. В следующие три года их число достигло тысячи. Процесс стихийной мемориализации некрополя террора продолжается и в наши дни.[191]

Особенно многолюдно на Левашовском мемориальном кладбище в поминальные дни: в первое воскресенье февраля – в День Собора новомучеников и исповедников российских и 30 октября – в День памяти жертв политических репрессий.

В 2010 году общественности представили эскизный проект строительства на территории кладбища православной часовни во имя Всех Святых, в земле Санкт-Петербургской просиявших. Он получил благословение митрополита Владимира и патриарха Кирилла.[192] В настоящее время идет сбор средств на строительство этой церкви. По мнению общества «Мемориал», строительство храма возможно только за оградой мемориального кладбища, которое должно быть взято под охрану государства в качестве памятника истории и культуры. В Меморандуме Санкт-Петербургского общества «Мемориал», принятом 28 января 2011 года, говорится: «… строительство храма, относящегося к какой-то определенной конфессии, на территории кладбища, где покоятся останки людей самых разных религиозных убеждений, а также атеисты, – неуместно и нетактично. Появление православного храма на территории Левашовского кладбища <…> откроет дорогу строительству культовых сооружений иных конфессий, что приведет к фактическому уничтожению исторически сложившегося облика кладбища».

[193] У этой точки зрения есть много сторонников, и общественная дискуссия продолжается.

В декабре 1994 года в ответ на запрос «Мемориала» об архивных материалах о расстрелах в Петрограде в 1918–1921 годах заместитель начальника Управления ФСК по Санкт-Петербургу и Ленинградской области В. Л. Шульц сообщил: «Сведениями о местах расстрелов и захоронений граждан к В[ысшей] М[ере] Н[аказания] в период с 1917 по 1937 год Управление не располагает».[194]

За прошедшие с тех пор 20 лет позиция хранителей материалов официального делопроизводства не изменилась.

Руководителю Петербургского научно-информационного центра «Мемориал» Вениамину Иофе, который занимался поисками мест казней в годы красного террора, пришлось опираться исключительно на мемуарные свидетельства современников и доступный картографический материал. В этих свидетельствах в числе прочих (Петропавловская крепость, Кронштадт, Царское Село, Лисий Нос и т. д.) упоминались в качестве мест расстрелов «Артиллерийский полигон на Ириновской железной дороге», «овраги и болота между Ковалево и Приютино», «окрестности Старого Ковалева», «пойма реки Лубьи за Приютином» и т. п. В одном из свидетельств (В. Т. Будько) содержалось конкретное указание: «Говорили старики о пороховом погребе у Приютина, что он был накопителем, то есть туда привезут, а потом выводят на расстрел. Так он стоит до сих пор, это точно».[195]