Петербургское действо

За послднее время вс три брата старались побольше сходиться именно съ лучшими и главными участниками переворота въ пользу покойной государыни, которыхъ въ Петербург на лицо уже оставалось очень мало. Большая часть жила въ новыхъ своихъ пожалованныхъ помстьяхъ, другіе умерли, третьи вели себя отчаянно и были подъ судомъ за всякаго рода дикіе проступки и преступленія.

XVII

Государь, между тмъ, выхалъ изъ манежа нсколько не въ дух, но дорогой, вспоминая съ Гольцемъ и Жоржемъ нкоторые случаи фехтованія, снова развеселился.

Когда вс остановились передъ маленькой церковью Сампсонія, духовенство съ первенствующимъ членомъ синода, Сченовымъ, встртило государя на паперти. Уже часовъ шесть дожидалось оно его прізда.

Государь со свитой вошелъ въ старинную церковь, довольно простенькую и очень бдную на видъ. Сченовъ съ этой цлью именно и просилъ государя пріхать, чтобы взглянуть и своими глазами убдиться, въ чемъ нуждается знаменитая церковь, построенная великимъ Петромъ Алексевичемъ въ память боя подъ Полтавой.

Сченовъ тотчасъ же спросилъ что-то тихо у Корфа, полицмейстеръ обернулся къ государю съ вопросомъ, не прикажетъ ли онъ молебенъ.

— Что? Нтъ. Когда же теперь! И государь, обернувшись къ Сченову, прибавилъ:

— Нтъ, спасибо. Не время. Да и потомъ, вы знаете, я вдь этого всего не люблю. Вдь это все притворство и комедіанство одно… Вотъ императрица — другое дло: если бы моя «Алексевна» сюда пріхала, то, чтобы васъ всхъ размаслить, она бы вамъ три молебна заказала.

И Петръ едоровичъ началъ добродушно смяться.

Въ церкви, гд давно ожидали прізда государя, было нсколько семействъ изъ общества, былъ и простой народъ, хотя очень мало.

Въ ту минуту, когда государь хотлъ пройти въ алтарь, нсколько десятковъ человкъ, стоявшихъ вдоль стны, потснились. Вдругъ раздался легкій трескъ и что-то такое странно застучало по полу, трелью огласивъ церковь, точно будто градомъ или горохомъ посыпало по полу.

— Что такое? воскликнулъ Петръ едоровичъ и въ сопровожденіи всхъ онъ вернулся къ мсту происшествія.

Оказалось простое дло. Во всхъ петербургскихъ церквахъ, какъ и по всей Россіи, было всегда вдоль стнъ устроено нчто на подобіе полочекъ. Эти длинныя полки въ нсколько рядовъ явились вслдствіе необходимости; на нимъ помщались рядами постоянно и щедро жертвуемыя въ церкви иконы всхъ сортовъ и величинъ, отъ самаго плохого и маленькаго образа и до аршиннаго. И всегда церковь по стнамъ была переполнена подобнаго рода полочками съ образами. Толпа, вдругъ двинувшаяся, затснила добролицаго мужика Сеню, а онъ пришелъ именно затмъ, что хотлъ поближе да получше разглядть батюшку-государя Петра едоровича. Сеня догадался, какъ горю пособить, ухватился за верхнюю полку и хотлъ подтянуться на рукахъ, чтобы черезъ толпу глянуть на царя. Но мужикъ былъ дородный, безъ малаго пяти пудовъ всу. Полка не выдержала… Все грянулось объ полъ и иконы угодниковъ Божіихъ попадали, будто горохомъ посыпая по полу.

Государь приблизился и ласково спросилъ, въ чемъ дло.

Сеня, на котораго уже обернулась толпа, очутился чуть не впереди и, самъ не зная какъ, среди всеобщаго молчанія, подалъ голосъ и упалъ въ ноги:

— Прости, ваше императорское величество! Я виноватъ. Хотлъ, батюшка, разглядть тебя хорошенько, уцпился, влзъ, да и согршилъ вотъ.

— Встань, ты не виноватъ ни въ чемъ, встань. Коли хотлъ поглядть, такъ гляди…

Сеня всталъ на ноги и, сладко ухмыляясь, даже облизываясь, сталъ во вс глаза глядть на подошедшаго къ нему на подачу руки царя-батюшку. Наконецъ, быть можетъ, отъ избытка чувства, онъ положилъ щеку на ладонь руки, склонилъ голову набокъ, и будто слезы показались у него на лиц.

— Батюшка ты нашъ, прошамкалъ Сеня. — Отецъ родной, кормилецъ! Теперь всю жизнь не забуду…

И Сеня снова повалился въ ноги.

Государь отошелъ, улыбнулся, но обернувшись къ Сченову, вымолвилъ:

— Я не знаю, право, зачмъ это? Что это такое, вс эти полочки? Во всхъ церквахъ выставки разныхъ иконъ, точно на ярмарк товаръ. И одна другой хуже; на иной такъ нарисовано, что даже человческаго подобія нтъ, а подписываются имена самыхъ высокоуважаемыхъ и почтенныхъ святыхъ.

Сченовъ поднялъ глаза на Петра едоровича и молчалъ, но видимо было, что послднія слова удивили его.

— Это надо прекратить, вдругъ быстре заговорилъ Петръ едоровичъ, какъ бы одушевляясь. — Да, да, я объ этомъ давно думалъ. Да, многое надо перемнить. Что это такое? Посмотрите!

И государь обернулся ко всей свит.

— Посмотрите. Сотни всякихъ досокъ, глупо размазанныхъ и расписанныхъ. Это идолопоклонство! Ну, пускай большой образъ Іисуса, большой образъ святой Маріи, т. е. матери Бога или какъ вы говорите… Какъ вы говорите? поднялъ голову Петръ едоровичъ. — Да, Богородица. Ну, пускай. A это все… Это идолопоклонство!..

Государь ждалъ отвта, но вс молчали.