Петербургское действо

— Кто тамъ? раздался тревожный голосъ, но онъ узналъ его сразу…. Это голосъ обихъ…. Голосъ „Ночи“ и голосъ „Кармелитки“.

— Мн надо…. началъ Шепелевъ, но губы его дрожали, языкъ не повиновался, голосъ рвался на части.

— Кто тутъ? повторила она, приблизясь къ самой двери.

— Я…. Шепелевъ…. чрезъ силу громче выговорилъ онъ.

Замокъ щелкнулъ, дверь отворилась и на порог въ полусумрак явилась кармелитка Маргарита, безъ маски на лиц. Шепелевъ схватилъ себя за голову и отступилъ….

— Что вамъ угодно? холодно, строго, почти гнвно вымолвила Маргарита:

— Ахъ, графиня…. Я не знаю!… съ страданіемъ въ голос прошепталъ онъ.

— Вы не знаете?! воскликнула она, выдвигаясь еще немного изъ дверей. — Такъ я знаю!… Вы хотите преслдовать и срамить женщину за одинъ неосторожный поступокъ! прошептала она. — За одинъ шуточный поцлуй!… Что ты говоришь? обернулась она вдругъ назадъ въ комнату за растворенную дверь. — кто это? а это тотъ дежурный, который по твоей милости офицеръ и который неизвстно по какому праву считаетъ возможнымъ лзть въ нашу уборную.

Въ отвтъ на это сдержанный смхъ послышался въ углу горницы.

— Ну-съ, я прощаю васъ. Я сама виновата! Но это ужь въ послдній разъ! нсколько мягче вымолвила Маргарита.

Дверь снова затворилась, снова щелкнулъ звонко замокъ.

Шепелевъ, едва двигаясь, тихо двинулся отъ дверей. Онъ уже ни о чемъ и думать не могъ. Мысли рвались, путались. То отчаяніе овладвало имъ, то вдругъ сердце, встрепенувшись радостно, говорило ему, будто вскрикивалъ въ немъ самомъ другой человкъ: неправда! это она!.. она! Сердце знаетъ, видитъ и чуетъ лучше разума, лучше глазъ и ушей.

Вернувшись въ залу, Шепелевъ замтилъ опуствшія комнаты. Гостей оставалось не боле полсотни человкъ, и то все больше иностранцы. Русскіе вельможи и сановники вс сразу разъхались, будто ихъ разогнала гроза.

На устахъ у всхъ теперь было имя Теплова.

Гольцъ тихо говорилъ по-нмецки въ углу съ датскимъ посланникомъ Гакстгаузеномъ, и Шепелевъ, стоявшій недалеко отъ нихъ, разслушалъ фразу:

— A главное, онъ наперсникъ и другъ обоихъ графовъ. Да, русской партіи конецъ. Ихъ всхъ теперь развезутъ по захолустьямъ ихъ пространнаго отечества!

Графъ Скабронскій разговаривалъ съ Фленсбургомъ и адьютантъ изрдка взглядывалъ на Шепелева. Казалось, онъ одинъ прочелъ что-то на лиц юноши и, разъ взглянувъ на него, теперь постоянно снова переводилъ глаза на его блдное лицо… и снова читалъ!..

Шепелевъ невольно отвернулся и подумалъ:

„Проклятый нмецъ! Ненавидитъ меня… И за что? За то, что я когда-то ночью неохотно за слесаремъ сбгалъ!“

Черезъ нсколько минутъ Шепелевъ, стоявшій у окна, опустя голову, вдругъ встрепенулся, будто нчто случилось около него.

Сердце подсказало врно…

Она шла по гостинной и появилась къ комнат. Маргарита, въ томъ же своемъ длинномъ, простомъ бломъ костюм, но безъ маски на лиц, была еще красиве обыкновеннаго.

Шепелевъ пристально и пытливо глядлъ въ ея лицо.

Она увидла Скабронскаго и подошла къ нему.

— А, ддушка! Къ шапочному разбору! Что такъ поздно? сказала Маргарита. — Пропустили, не видали, какая тутъ была красавица, всхъ обворожила.

— „Ночь“-то? Слышалъ, слышалъ… A ты вотъ слышала ли, что тутъ сейчасъ было?

— Тепловъ арестованъ! выговорилъ Фленсбургъ.

— Ну, такъ что жъ? равнодушно отозвалась Маргарита. И вс трое зашептались…

И Фленсбургь сталъ что-то шопотомъ разсказывать ей, но, послушавъ безъ вниманія минуту, Маргарита отошла отъ нихъ къ Гольцу и, мимоходомъ взглянувъ на Шепелева, сдлала движеніе, будто изумилась.

Она простилась съ хозяиномъ и тотчасъ подошла къ юнош.

— Будьте столь любезны, посадите меня въ карету.

Шепелевъ радостно двинулся.

— Позвольте, графиня. Эту честь я никому не уступлю, выговорилъ Фленсбургь.

— Да я тебя довезу въ своей, внучка, сказалъ, усмхаясь, Скабронскій.

— Ни васъ, ни васъ тревожить не хочу! шутливо, но ршительно произнесла Маргарита обоимъ по очереди.

— Это пустяки… вымолвилъ угрюмо Фленсбургъ, подавая ей руку. — Теперь мой чередъ! прибавилъ онъ, улыбаясь дерзко и какъ-то двусмысленно.

— Нтъ. Это очень, очень серьезно! A очереди я не признаю, отвчала Маргарита холодно и, обернувшись къ Шепелеву, она прибавила:

— Господинъ офицеръ, вашу руку.

— По крайней мр, не повышайте его въ чин… Еще! Довольно съ него и нелпо полученнаго сержанта! вспыхнувъ, сказалъ Фленсбургъ.

— Извините, г. Фленсбургъ. Вы ошибаетесь, выговорилъ Шепелевъ злобно. — Государь сегодня на бал поздравилъ меня офицеромъ.

Фленсбургъ отчаянно вытаращилъ глаза…

Маргарита взяла Шепелева подъ руку и нсколько театрально и насмшливо, глядя на дда и адьютанта, присла низко обоимъ какъ бы въ менуэт и двинулась весело на лстницу.

— Отчего вы такъ страшно блдны? тихо заговорила она, спускаясь быстро по ступенямъ и невольно прижимаясь въ нему. — Я даже испугалась. Мн стало жаль васъ. Оттого я васъ и позвала.

— Ахъ, графиня… Что жъ тутъ спрашивать! Вдь вы сами все знаете!.. съ отчаяніемъ воскликнулъ онъ. — Вдь это были вы?.. Вы!

Маргарита не отвчала и, спустившись въ швейцарскую, бросила его руку и стала надвать салопъ.

Лакеи выбжали на улицу… и кричали ея карету. Маргарита тоже вышла на подъздъ.