Петербургское действо

Домъ за годъ назадъ былъ занятъ пріхавшимъ въ Петербургъ съ молодой женой графомъ Кириллою Скабронскимъ. Здсь роскошно устроился промотавшійся внукъ графа Іоанна Іоанновича, котораго, наконецъ, привели въ отчизну на жительство уже совершенно стсненныя обстоятельства.

Въ нижнемъ этаж дома помщались только парадныя комнаты, на столько великолпно отдланныя, на сколько было только возможно въ то время въ Петербург. Жилыя комнаты помщались во второмъ этаж. Въ дом этомъ, обстановка котораго была такая же, какъ и во всхъ прочихъ богатыхъ домахъ Петербурга, была только одна особенность: малое сравнительно количество служителей. Вдобавокъ прислуга эта была не изъ русской дворни, праздной, лнивой и неряшливой.

Въ этомъ дом было человкъ пять-шесть людей, но вс они были опрятно одты, смотрли весело, аккуратно и усердно длали свое дло и нкоторые изъ нихъ даже не говорили по-русски. Одинъ былъ чистый французъ, привезенный графомъ съ собой, другой былъ нмецъ, третья. любимая горничная графини, была курляндка.

Было уже часовъ десять утра. На улицахъ было довольно много прохожихъ и прозжихъ; въ сосднихъ домахъ, въ особенности поближе къ Полицейскому мосту и ко дворцу государя, замчалась уже начавшаяся суета дня, а въ дом этомъ все еще было тихо.

Въ немъ еще только просыпалась прислуга, привыкшая жить на иностранный ладъ: ложиться, по милости господъ, поздно и вставать передъ полуднемъ.

Въ нижнемъ этаж угловая гостиная съ красивою пунцовою мебелью, съ изящнымъ убранствомъ, переполненная картинами: и бронзой, отличалась отъ обыкновенныхъ гостиныхъ высокимъ куполомъ вмсто потолка. Это была фантазія того, кто когда-то строилъ домъ и умеръ затмъ въ Блозерск. Въ глубин этой небольшой, по-заморски убранной гостинной стояла большая, необыкновенно эффектная кровать, вся рзная изъ розоваго дерева и вся испещренная бронзовыми гирляндами и фарфоровыми медальонами; на четырехъ витыхъ колонкахъ высился легкій, красивый и эффектно драпированный балдахинъ съ занавсами изъ голубого бархата, а на верхушк его два маленькихъ золотыхъ льва держали щитъ съ гербомъ графовъ Скабронскихъ. По присутствію здсь этой красивой голубой кровати среди неправильно разстановленной и сбитой въ кучу пунцовой мебели было видно, что въ гостиной была только временно устроена спальня.

Дйствительно, здсь ночевала теперь и проводила часть дня хозяйка квартиры, графиня Маргарита Скабронская, лишь за нсколько мсяцевъ перебравшаяся сюда сверху, подальше отъ больного мужа.

Часу въ одиннадцатомъ люди поднялись на ноги и стали тихонько переходить изъ комнаты въ комнату, убирая домъ.

Скоро внизу появилась хорошенькая, молоденькая нмка, пестро и щегольски одтая, съ коротенькой юбочкой на фижмахъ, въ снжно-блыхъ чулкахъ, въ башмакахъ съ бантами на огромныхъ каблукахъ; на груди ея была скрещена и завязана сзади узломъ большая шелковистая косынка. Нсколько разъ подходила она къ дверямъ пунцовой гостиной, очевидно прислушиваясь: не проснулась ли барыня. Но въ это время въ горниц съ куполомъ все было тихо.

Черезъ забытую вчера неопущенную на окно тяжелую занавсь врывался въ комнату яркій свтъ уже высоко поднявшагося солнца и игралъ сотнями переливовъ въ позолот львовъ на балдахин, въ золотомъ карниз купола и въ бронз всей мебели. Одинъ яркій солнечный лучъ падалъ прямо на кровать и ослпительно горлъ на голубомъ бархат драпировки, въ ея серебристой бахром и кистяхъ и на атласномъ нжно-желтомъ одял, обшитомъ кружевами.

На широкой двойной кровати крпко спала молодая и особенно красивая женщина. Это и была графиня Маргарита. Солнце свтило прямо на нее и ужь успло сильно пригрть и одяло, и подушку, къ которой прильнула она щекой и которую обсыпала вьющимися прядями черныхъ волосъ съ примсью пудры. Ея обнаженныя красивыя плечи и изящныя руки, недвижно протянутыя сверхъ толстыхъ складокъ наброшеннаго одяла, тоже начинало довольно сильно согрвать этимъ солнечнымъ лучемъ. Но сонъ ея былъ слишкомъ крпокъ, даже отчасти тяжелъ. Она тяжело дышала, припекаемая солнцемъ, грудь высоко вздымалась… но все-таки красавица не просыпалась. Она сильно устала наканун на веселомъ вечер и поздно вернулась домой.

Около нея на столик лежали часы и затмъ три предмета, которые она, конечно, спрятала бы тотчасъ, если бы сюда нескромно проникъ посторонній взоръ.

Во-первыхъ, лежалъ листъ бумаги, исчерченный карандашемъ съ безконечными рядами цифръ. Вчера, уже ночью, въ постели, сводила она безконечные счеты и, конечно, не счеты прихода, а непомрнаго, не по силамъ расхода. Рядомъ съ этимъ листкомъ стояла маленькая изящная саксонская чашечка съ остаткомъ питья. То, что ей наливалось вечеромъ хорошенькой нмкой-наперсницей въ эту чашечку, было почти тайной между ними обими. Это было любимое наркотическое питье, составленное изъ разныхъ спецій, сильно дйствующихъ на нервы. Въ составъ его входила и частица турецкаго гашиша.