Петр Грушин

– Никита Сергеевич, „75‑я“ нужна нашим войскам. Вы же прекрасно знаете – в двадцати километрах над нами летает враг, и ничего поделать с этим мы не можем. Наши зенитные пушки бьют на 14 километров, истребители поднимаются на 17, а эта система достанет его на двадцати. Да, у него есть недостатки, но свои задачи он выполнить сможет. Систему надо принимать – это мнение всех специалистов, работающих на полигоне.

Хрущев, который в эти минуты столкнулся со столь различными мнениями, возразил:

– Но ведь ваши командиры против нее!

– Нет, ее нужно принимать, и как можно скорей, – сказал я как можно уверенней, и, вопреки известному русскому обыкновению насчет «яиц и куриц», Хрущев со мной согласился.

– Ну что ж, по‑моему, все ясно. Систему надо принимать. Она нужна в войсках.

Окружавшим Хрущева ничего не оставалось делать, как согласно закивать головами».

Так вопрос об СА‑75 оказался решенным. А нарушившего все мыслимые законы субординации Кулешова потом вызвал к себе Бирюзов и задал только один вопрос:

– Павел Николаевич, ты кому служишь? Ответ был также безыскусным:

– Родине…

После состоявшегося на полигоне показа были даны соответствующие распоряжения на подготовку и проведение государственных испытаний. К тому времени многие из выявленных на различных этапах испытаний конструктивных недостатков устранили, какие‑то из доработок планировалось реализовать уже на первых серийных образцах. Внесение более сложных изменений, которые требовали специальных проработок, отложили на более поздние сроки, на этап модернизации. Государственные испытания провели в крайне сжатые сроки, все необходимые отчеты подготовили к началу ноября, а 28 ноября 1957 года П. Н. Кулешов, назначенный председателем Государственной комиссии, поставил свою подпись в заключительном акте. Спустя две недели, 11 декабря, было выпущено и соответствующее постановление. СА‑75 «Двина» и ракеты В‑750 пошли в войска.

Незадолго до этого, 7 ноября, ракеты В‑750 были впервые показаны во время парада на Красной площади в Москве. После парада грушинской ракете было присвоено на Западе обозначение SA‑2 «Guideline». Впрочем, западные специалисты еще не знали, что этим ракетам предстояло стать не только частью первых перевозимых ракетных средств ПВО, но и первыми советскими корабельными ЗУР.

* * *

21 октября 1967 года израильский эсминец «Эйлат» находился в египетских территориальных водах, двигаясь вдоль побережья Синайского полуострова. Командовавший им капитан 3‑го ранга Ицхак выполнял обычные для подобного рода разведывательных рейдов противолодочные зигзаги. Море в тот день было на редкость спокойным и, казалось, не таило в себе никакой опасности для корабля. Единственные засветки, время от времени появлявшиеся на экране радара, принадлежали двум египетским катерам, находившимся в море неподалеку от Порт‑Саида. Их за противника израильские моряки всерьез не воспринимали и продолжали свой путь.

К вечеру, выполнив поставленную задачу, «Эйлат» повернул в сторону Израиля.

Однако через несколько минут наблюдавший за морем офицер доложил Ицхаку о подозрительно ярких вспышках и клубах дыма, которые появились около тех самых катеров. Еще через несколько секунд в бинокль стали отчетливо видны огненные факелы приближающихся к «Эйлату» ракет. Как оказалось, это были советские противокорабельные ракеты П‑15, недавно приобретенные Египтом.

Не мешкая, капитан объявил боевую тревогу и, пытаясь обмануть ракеты, начал разворачивать корабль. По подлетающим ракетам был открыт самый интенсивный огонь из 40‑миллиметровых зенитных автоматов. Но это на ракеты не произвело никакого впечатления – несмотря даже на явное попадание в них снарядов, они уверенно приближались к кораблю, пока наконец его не настигли. Первая попала в борт около машинного отделения, через считаные секунды рядом угодила и вторая…