Петр Кропоткин. Жизнь анархиста

В январе 1907 года Петр Алексеевич съездил на две недели в Париж. На сей раз его ждали деловые переговоры с издателями. Французы жаждали увидеть его книгу о Великой Французской революции. Хотелось переиздать и другие книги. Кропоткин с дочерью поселился в гостинице, расположенной в Латинском квартале, неподалеку от бульвара Сен-Мишель. Здесь, среди богемы, студентов и эмигрировавших во Францию русских интеллигентов, он провел несколько дней. Саша развлекалась: беседуя с персоналом, она «имитировала англичанку, коверкая французский язык на английский манер»[1450]. Кропоткин хохотал…

Он гулял по Парижу, наслаждаясь городом. Площадь Этуаль, ныне площадь Шарля де Голля… Дом Инвалидов… Булонский лес… «С особенным чувством» историк и революционер Кропоткин осматривал места, «где совершались величайшие революционные события французской истории». Конечно, скоро и в любимой им Франции совершится новая, на этот раз Анархическая, революция. Тогда и он приедет сюда, и задержится подольше, до тех пор пока самодержавие в России не рухнет. А пока он рад тем завоеваниям революции, которые может наблюдать. Вот, например, какой-то «оборвыш» заходит в Лувр, а сторож и не думает его гнать. В других странах беднягу сразу бы выгнали из музея[1451]

. Вот что значит – самая революционная страна Европы!

И опять были встречи с русскими и французскими друзьями. Его навестили в отеле Эмма Гольдман и Александр Беркман; они рассказали о международном анархистском конгрессе, прошедшем в Амстердаме[1452]. Сказал вступительное слово перед докладом Гогелиа о связи анархистских идей с модными тогда философскими теориями эмпириокритицизма Эрнста Маха (1838–1916) и Рихарда Авенариуса (1843–1896). Затем два раза выступил с докладами – среди русских эмигрантов и французских рабочих. На русском митинге Кропоткина засыпали таким количеством записок с вопросами, что он «уже не мог говорить от утомления». На вопросы публики пришлось отвечать его единомышленникам: Гогелиа, Гроссману-Рощину и Книжнику-Ветрову[1453]

.

О митинге, организованном французскими анархистами и лидерами Всеобщей конфедерации труда, вспоминала Наталия Александровна Критская (? – после 1945). В 1906–1907 годах вместе с мужем Николаем Константиновичем Лебедевым (1879–1934) она приехала в Париж, чтобы собирать материалы о книге, посвященной истории и деятельности революционно-синдикалистского движения Франции. Зал, где должен был выступать Кропоткин, оцепила полиция. На бульваре около дома и в самом зале толпились рабочие. Было тесно, над толпой клубился табачный дым. На сцене стояли Гильом, Грав и лидеры ВКТ – Эмиль Пуже и Виктор Грифюэльс (1874–1922). Петра Алексеевича работяги встретили бурными овациями и криками: «Vive Kropotkine!» Затем была долгая речь. А в конце он сказал о России: «Европа ускоренным ходом идет к социальной революции. Революция близка. Она захватывает все новые и новые страны и распространяется все дальше и дальше на восток. Нечего бояться поражения русской революции, она воспрянет снова через несколько лет и положит конец бесправию народа…»[1454]

Вскоре состоялась встреча Кропоткина с русскими литературными знаменитостями: супругами Зинаидой Николаевной Гиппиус (1869–1945) и Дмитрием Сергеевичем Мережковским (1865–1941). Во встрече участвовал и близкий друг и единомышленник семьи Мережковских, публицист Дмитрий Владимирович Философов (1872–1940). Очень известные в России поэты-символисты, авторы романов, в это время они находились в идейных поисках. Мережковский и Гиппиус дружили и поддерживали переписку с одним из лидеров Боевой организации эсеров Борисом Викторовичем Савинковым (1879–1925). Интересовались они и анархизмом, пытаясь соединить христианство и анархические идеи. Мережковские попросили Книжника-Ветрова, своего приятеля, организовать встречу с Кропоткиным. На квартире Книжника был устроен обед. Мережковский подарил Кропоткину свою знаменитую трилогию исторических романов: «Юлиан Отступник», «Воскресшие боги (Леонардо да Винчи)» и «Петр и Алексей». Они продискутировали три-четыре часа подряд[1455]

. По словам Книжника-Ветрова, Кропоткин произвел на гостей «впечатление прекрасного, доброго человека, верующего, что и все люди прекрасны, и потому безнадежного утописта»[1456]. А вот Мережковские Кропоткину «совсем не понравились»[1457]

. Но чем именно – неизвестно. И тем не менее он хорошо отзывался о романах Мережковского, относя его к авторам, чьи произведения «полны идей, которые доказывают, как тесно анархизм переплетен с работой, которая происходит в современной мысли»[1458]. В 1911 году в одном из писем Мережковскому Кропоткин хвалил его романы «Александр I», «Воскресшие боги», «Юлиан Отступник», а заодно и роман Гиппиус «Чертова кукла»[1459].

* * *