Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны

Программа РКП(б), принятая VIII съездом партии в марте 1919 г., определяя задачи школьного образования в Советской России, назвала школу «орудием коммунистического перерождения общества»[1146]. Это определение чрезвычайно точно характеризует суть новой системы просвещения. Вся она снизу доверху, от детского сада до высшей школы, должна быть объединена главной общей целью – целью коммунистического воспитания детей, подростков и молодежи.

«Надо воспитать ребенка так, чтобы он мог быть счастливым, только будучи социалистом. Говоря образнее, надо настраивать струны человеческой души таким образом, чтобы эти струны создавали гармонию, исполняя только мелодию социалистического строя», – писал в 1918 г. один из провозвестников новой социалистической педагогики[1147]. Весь арсенал педагогических средств должен был способствовать складыванию нового психологического типа индивидуума на основе классового коллективизма, что являлось важнейшим элементом всей системы воспитания. «Человек должен мыслить как МЫ, стать живым, полезным соответствующим органом, частью этого МЫ», – подчеркивал народный комиссар просвещения А.В. Луначарский[1148]

. Все основные проявления психической деятельности «нового человека» должны быть социально направлены, обусловлены потребностями строительства нового общества, что предполагает сознательное ограничение индивидуальных потребностей, желаний и чувств.

Содержательная сторона образования – обучение – также рассматривалась в качестве одной из главных задач, но ни в коем случае не должна была стать самодостаточным, изолированным, процессом. А.В. Луначарский говорил, что хороший специалист, «не воспитанный коммунистически», есть не что иное, как «гражданин американского типа», который, вероятнее всего, станет классовым врагом[1149]. Отсюда естественным образом следует вывод о приоритете воспитания в педагогической работе. Что же касается знаний, получаемых в процессе обучения, то к ним следует подходить строго критически, отбирая лишь нужное и полезное для нового общества. «Мы должны все „духовные“ богатства, накопленные буржуазным обществом, пересмотреть, отбросить весь ненужный хлам и овладеть лишь тем наследством, которое будет иметь неоспоримую ценность для пролетариата как в его творческой созидательной работе, так и в его борьбе с классовыми врагами», – писал старейший петроградский большевик С.И. Канатчиков

[1150]. Таким образом, наряду с наследием «социалистической мысли» следует овладевать лишь тем знанием, которое составляет «ценности объективные», без которых нельзя обойтись в практической деятельности. Но и эти знания должны получить соответствующую окраску, новое направление и задачи. Поэтому образование, и прежде всего школа, обязано теснейшим образом связать процесс обучения с воспитанием, заключить оба эти направления деятельности в жесткие мировоззренческие рамки и тщательно процеживать все знания через сито «революционной теории». Политическое воспитание на основе коммунистической идеологии должно было стать тем стержнем, который пронизывает все формы и все содержание преподавания не только гуманитарных, но и естественных наук.

Всей этой работой в Петрограде до середины марта 1918 г. руководил непосредственно Наркомпрос, затем Комиссариат просвещения Петроградской трудовой коммуны (который возглавил А.В. Луначарский, сохраняя полномочия всероссийского наркома просвещения), а с апреля 1918 г. – Комиссариат просвещения Союза коммун Северной области (СКСО).

В первые же недели существования советской власти были заложены основы того, чтобы коммунистическое воспитание детей начиналось с самого раннего возраста. А.В. Луначарский писал, что основы «коммунистических чувств» нужно начинать закладывать в ребенке уже в пятилетнем возрасте, поскольку, подчеркивал он, коммунистическому влиянию легче всего поддается молодежь, еще легче – подростки, очень легко – школьники и, наконец, совсем легко – дети дошкольного возраста[1151]. Уже 20 декабря 1917 г. распоряжением комиссара по дошкольному образованию З.И. Лилиной был сделан первый шаг по созданию единой учебно-воспитательной «лестницы». В распоряжении говорилось, что «система дошкольного воспитания должна явиться составной частью всей школьной системы» и что «введение дошкольного воспитания в общую систему народного образования имеет своей задачею положить начало общественному воспитанию ребенка уже на первых ступенях его развития»[1152]. Вопрос заключался не просто в создании массовой государственной сети дошкольных учреждений, которой не существовало ранее в России. Эта сеть должна была стать средством государственного воспитания малолетних детей, извлечения их из круга влияния семьи и формирования у них основ мировоззренческих установок.