Пьяная Россия. Том 3

Николай Угодников подпал под обаяние настоятельницы, и потому используя любую возможность, пропадал в церкви или трапезной. Тарасыч с Ленчиком не возражали, потому как, его заменяли Сашок и Шабашкин.

Конечно, его товарищи по-прежнему боялись нападения дьяволов, но наблюдая за поведением Шабашкина, пришли к выводу, что дьяволы выбрали Ростислава своей жертвой, также рассуждал и отец Петр, заставляя подопечного заучивать наизусть молитвы от врагов рода человеческого.

Осветив храм неверным светом ладанок, подвешенным у каждой иконы, отец Петр принялся окуривать ладаном, а Шабашкин наступая на пятки монаху, брызгал святой водой большой кистью во все углы. Воду он таскал в специальном десятилитровом ведерке, личном изобретении отца Петра. Ведерко, увенчанное плотной отодвигающейся крышкой, можно было вешать на шею, ручку отец Петр удлинил и усовершенствовал мягкой оберткой, чтобы не было обременительно таскать ведерко, скажем, длительное время.

И тут, в храм вошла мать-настоятельница, оттеснив отца Петра и препроводив его мановением руки, включать электрический свет, небольшие рогатые люстры висели под потолком. Она взяла Шабашкина в плен и он, попятившись, оказался в углу, зажатый стеклянным гробом с мощами некоего святого и матерью Леонидой. С потемневшими глазами она вдохновенно говорила о Христе. От ее развевающихся одежд пахло дождевой свежестью. Шабашкина трясло от ее близости, нет, он не влюбился, но испытывал примерно тоже, что испытывает привороженный человек, когда одновременно и притягивает, и отталкивает от очарователя. Старательно, изо всех сил он уходил от бешеного желания схватить мать Леониду и, сжав в железных тисках объятий, добиться, наконец, чтобы она сбросила маску настоятельницы, увидеть настоящее выражение ее лица!

Его бесило, как она изображала из себя богиню. Как собирала вокруг себя молоденьких послушниц и монахинь, чтобы манипулировать ими. И те, во всем потакая своей богине, забегали вперед, чтобы раболепно взглянуть ей в глаза. Практически все, кроме послушницы Екатерины, участвовали в общем сумасшествии. Екатерина всегда стояла особняком и смотрела с недоверием, за что настоятельница ее беспрестанно наказывала, посылая на тяжкие послушания, в основном траву косить и заготавливать сено для скота.

– Ведьма! – кричала она на Катю и била ее по щекам. – Смотришь исподлобья, ступай картошку чистить! Плачешь? Немедленно, прочь с кухни, нечего пищу слезами портить! Иди, реви над кормом для коров!

Строители с негодованием наблюдали за бесчинствами монахини и удерживали Сашка, не позволяя заступаться.

А Катя, не сломленная, и решительная шла на очередное наказание, подавшись вперед, сжав кулаки, впечатление агрессивности разгоняло всякие сомнения у мужиков, сочувствующих ей. Такая девка себя в обиду не даст, даже монахине, верили они.

Тем временем, в храм робкими тенями вступили основные силы монастыря и мать Леонида, оглянувшись, с досадой закончила свою лекцию.

С подчеркнутой галантностью Ростислав слегка склонившись, пожал ее руку, вслух выразив надежду на продолжение увлекательной беседы о Господе Боге, на что она ответила сухо и высоко задирая нос, прошла размеренной походкой царицы в алтарь, куда настоятельнице было позволено заходить.

В ту же ночь, обнаглев, Шабашкин воспользовавшись сонливостью второго сторожа, отца Павла, покинул пост и подошел к дому, где изволила жить и почивать мать Леонида.

Ее дом, с белым балкончиком, увитый зеленым вьюном и усаженный горшками с декоративными розочками, вызвал у Ростислава массу противоречивых чувств. Скривившись в гримасе отвращения, он все же полез по выступам в стене, а оказавшись на балконе, сделал глубокий вдох, как при погружении в воду и вошел, отодвинув москитную сетку.

Оказавшись в большой комнате, огляделся с удивлением, позабыв о своем решении не дышать. Здесь, он в прошлый свой визит еще не бывал. Комната выглядела официальной. Посредине стоял длинный овальный стол, уставленный вазами с белыми хризантемами. Вокруг стола, расставлены были изящные стулья с мягкими сидениями. Возле стен и тут, и там манили отдохнуть кожаные диваны. На стенах висели картины с живописными фигурами святых старцев и стариц.