Пьяная Россия. Том 3

– Святые небеса, – удивленно пробормотал Илья Степаныч, – чего только на свете не бывает!

– Молчи! – толкнула его в бок Юлия Евгеньевна, с жадностью прислушиваясь к разговору Романовских.

– Дай-то Ангелы, чтобы больше Он не пришел! – суеверно совершив на себе пентаграмму, вместо крестного знамения, заметил Георгий.

– За мной придет! – кратко и буднично сообщила Анна.

– Не может быть! – расплакалась Татьяна, с ужасом глядя на сестру.

– Может! – кивнула Анна и протянула руки к родне. – Пойдемте домой, все-таки у меня сегодня день рождения!

– Анна! – позвал тут ее чей-то грустный голос.

Она оглянулась. Возле могил стоял давешний ухажер с тощим пакетиком в руке.

– Я понимаю, я не вовремя, – пролепетал он, – но все же, Анна, дорогая моя, поздравляю с днем рождения!

И протянул пакетик. Анна взяла, моментально считывая информацию, поморщилась брезгливо:

– Духи твоей мамы?

Ухажер попятился, испуганно глядя на нее:

– Откуда ты?..

– Знаю? – пренебрежительно фыркнув, закончила его мысль, Анна. – Духи стояли в серванте, не распечатанные, подаренные коллегами на юбилей.

Взяла пакетик двумя пальцами и протянула обратно:

– Возьми скупердяй, мама искать будет!

– Не будет, – растерянно пробормотал ухажер.

– Будет, будет, вот прежний флакон закончится и хватится, – кивала Анна.

– Возьми! – повелительно глядя на обомлевшего кавалера, – велела Анна.

Родители и Татьяна, ничего не говоря, потянулись за дочерьми. Слуги поспешили вслед. Сережа, суетливо сунул к вороху цветов на могиле Анфисы Сергеевны скромный букетик белых гвоздик и кинулся догонять родственников.

Ухажер с несчастным видом остался стоять столбом, но заметив полупрозрачную фигуру деда, старшего Романовского, склонившуюся над могилой Анфисы Сергеевны взвизгнул и, развивая спринтерскую скорость, обогнал скорбную процессию, не взглянув на Анну, стремительно скрылся посреди толпы задумчиво перешептывающихся о чем-то, своем сосен.

Дед остался стоять на кладбище, сердито глядя на фотографию жены, прикрепленную к одному из венков.

– Оставила меня, да? – ворчливо заметил он.

– Нет, не оставила, – возразила тут, невесть откуда взявшаяся Анфиса Сергеевна.

– Ух, напугала как, – схватился за сердце дед.

– Пошли уже! – взяла его за руку, Анфиса Сергеевна.

– А Он простит? – робко спросил дед, делая шаг за супругой.

– Уже простил! – кивнула Анфиса Сергеевна. – Куда он от нас, Романовских, денется? Вон и Анну он уже заприметил!

– Дай-то Ангелы! – закивал дед и зашел в раскрытую его женой дверь, ведущую в Поднебесную, а по-человечески, в Преисподнюю…

Колдовство

В воздухе пахло грозой. Принюхиваясь, колдун посмотрел вверх на потемневшее небо. Задержал взгляд на хмурой громадной туче, наползающей с горизонта, и вздохнул, дождь был необходим для жизни, прогнать тучу означало прогнать литры воды, а земля, растения итак изнывали от жажды.

Колдун принялся искать укрытие, бормоча угрозы молниям уже начавшим сверкать на почерневшем небосводе.

– Сюда! – крикнули тут из-под вороха сплетенных ветвей и кустов.

Колдун заглянул. В шалаше разместились трое.

– Четвертым будешь! – улыбнулся один.

Другой, мотнув головой, поглядел мутными глазами и буркнул:

– Залезай, папаша, не укусим, небось, не комары!

Колдун поморщился от запаха перегара, но гроза наступала, до селения было далековато и он, решившись, полез, бесцеремонно подвинув третьего, уже накушавшегося. Пьянчужка послушно убрался вглубь шалаша, спать.

– Люблю грозу в конце мая! – восторженно высказался самый трезвый из троих и забрякал посудой, наливая.

– Самогон! – гордо доложил он колдуну, протягивая полный стакан.

– Неужто? – не поверил колдун, принюхиваясь.

Действительно, пахло домашним спиртом и старухой, что колдовала вначале над брагой, а после, над змеевиком.

– Не стану я это пить! – отшатнулся колдун, с омерзением отпихивая стакан в руке пьяницы.

– Обижаешь, батя! – возмутился пьянчужка.

– Старуха заколдовала, – пояснил колдун и поглядел на выпивоху более внимательно, – на смерть сделала!

– Старуха и смерть? – глупо повторил пьяница, недоверчиво глядя на самогонку.

– Сделала, чтобы ты сдох! – рассердился колдун.

Гроза оглушительно рявкнула у них над головами. Пьянчужка подпрыгнул, в испуге расплескивая содержимое стакана.

– Ах, чтоб тебя! – досадовал он.

Второй пьяница резко вскинул голову, ненадолго задержал пристальный взгляд на колдуне, потянулся, выхватил стакан и проглотил остаток самогона, будто воду, тут же отключился, вновь погружаясь в сон. Спал он, сидя, повалившись носом в колени, но в каких только позах не засыпают иные опойцы, куда там йогам до них!..

– Ты колдун, что ли? – заинтересовался, между тем, пьяница.

Колдун подтверждая, кивнул.

Пьяница помолчал, аккуратно закрывая бутылку с остатками мутно-белого самогона пластиковой крышкой.

– Докажи! – потребовал пьянчужка. – Опиши мне старуху! Какая она?

Колдун на мгновение задумался и сказал:

– Косматая, причесываться не любит. Грязная, пахнет от нее! – скривился он.

– В точку! – поднял палец пьянчуга. – Это ты бабку моей жены описываешь. У нее недержание мочи и буйное помешательство всего организма.