Пять лет рядом с президентом

Из Свердловска в первое правительство реформ прошел только Олег Лобов, а из Горького (ныне Нижний Новгород), родного города Силаева, где он проработал 20 лет на авиационном заводе, – вообще никто.

Наше первое правительство, которое удалось сформировать Силаеву по «лекалам» Ельцина, было сравнительно молодо, профессионально и компактно. Самым молодым, кажется, был Сергей Шойгу. За пост председателя Корпуса спасателей, помню, развернулась нешуточная борьба между двумя кандидатами – Шойгу и Щербаковым.

Чтобы убедить поддержать одного из кандидатов, меня пригласили на подмосковную базу Российского корпуса спасателей. В качестве последнего аргумента мне было предложено выпрыгнуть из самолета с парашютом в район предполагаемого пожара. Естественно, я благоразумно отказался, и Сергей Кужугетович был назначен председателем Российского корпуса спасателей.

Одна из сотрудниц секретариата правительства, когда впервые увидела молодого, 35-летнего Шойгу, в восторге воскликнула:

– Ой, какой симпатичный шаман!

С тех пор между нами так и повелось: шаман да шаман – все понимали, что молодой, скромный и незаметный, но железный Сергей это и есть тот самый «шаман».

Шойгу не покидал различные российские правительства в течение 30 лет, практически сменив лишь два министерских кресла и ненадолго – один шаткий стул губернатора Московской области. Редкое не только для России карьерное долголетие.

Мы убедились, что благодаря конкурсу при наборе министров и вице-премьеров не было никакого протекционизма и блата.

Кстати, никто из первого и второго правительства Силаева из тех, кто был приглашен им на работу и ушел вместе с ним через полтора года в отставку, не стал вдруг миллиардером.

Уже после проведения всех конкурсов и формирования правительства в нем вдруг, без профессионального отбора, появился уже упомянутый мной министр труда Александр Шохин. Он никак не мог организовать работу министерства и постоянно отсутствовал на работе, что немало удивляло Силаева.

С каждым из уже утвержденных министров и вице-премьеров потом подолгу беседовал и сам Ельцин, ведь это было его первое демократическое профессиональное правительство – антикризисное правительство умеренных реформ.

Если бы я был президентом, то сделал бы обязательным, после определенной доработки, силаевский метод конкурсного набора для назначения не только министров, но и прочих государственных служащих высокого ранга.

Возвращаясь к личности Силаева, я могу утверждать, что он был исключительно порядочным человеком. И тут я хочу прояснить один эпизод, который до сих пор в глазах некоторых людей бросает на него тень.

Насколько я могу судить, Силаев был очень привязан к своей жене Тамаре Павловне. Она много болела, возможно, была мнительна, часто звонила ему на работу – он срывался с места и летел ей на помощь, но поздно вечером возвращался в свой кабинет и продолжал работать допоздна.

Во время путча, в отличие от наших семей, она почему-то не была вывезена в безопасное место и очень боялась быть арестованной, паниковала. В ночь с 20 на 21 августа 1991 года, когда войска путчистов стали выдвигаться для штурма Белого дома, когда появились первые жертвы среди наших сторонников, когда в небе над Москвой были видны следы от трассирующих пуль, у нее случился нервный срыв, и в таком возбужденном состоянии она вновь позвонила Силаеву с мольбой немедленно приехать домой. Насколько я знаю, Иван Степанович объяснил Борису Николаевичу критичность семейной ситуации и с его согласия поехал спасать жену со словами: я не убегаю и не скрываюсь, в случае чего путчисты точно знают, где меня можно арестовать.

Ельцин знал об особенностях Тамары Павловны и о том, как самозабвенно к ней относился Силаев, поэтому никогда публично не останавливался на этом эпизоде, не упрекал его за эту непростую и неоднозначную ситуацию.

Рано утром 21 августа, часов около шести, он уже был с нами в Белом доме, а потом вместо Ельцина полетел с Руцким в Форос освобождать Горбачёва. Это было небезопасно, самолет могли легко сбить или устроить аварию при посадке в аэропорту Бельбека.

Когда в 2006 году Тамара Павловна ушла в мир иной, Силаев завещал похоронить его рядом с женой. Вот почему, чтобы никто не смог игнорировать это завещание, на Троекуровском кладбище в Москве, на месте ее захоронения появился прижизненный надгробный памятник с изображениями и именами обоих супругов, но без даты смерти бывшего премьер-министра. Он говорил, что они всегда будут вместе. Я впервые услышал, как рыдает Силаев, когда позвонил ему с соболезнованиями из Франции. Услышал, как, не стесняясь своих чувств, плачет этот мужественный человек, носящий звание Героя, – ликвидатор Чернобыльской трагедии.

Его опасения насчет исполнения завещания были вполне обоснованны, ведь после того, как на Красной площади перестали хоронить государственных деятелей, таким мемориальным кладбищем для политиков его ранга стало Новодевичье кладбище, на котором не было могилы его жены.