Пять лет рядом с президентом

Поступил первый ультиматум ГКЧП, который мы, естественно, проигнорировали, – до 16 часов покинуть Дом правительства. Ответом было объявление тревоги и образование «живого кольца», так себя назвали защитники Белого дома. Мы были безгранично благодарны этим людям, которые храбро и бескорыстно встали на защиту свободы и демократии, а впоследствии, уже после путча, объединились в отряд «Россия» и союз «Живое кольцо». Сердечное им спасибо за дни и ночи, проведенные на баррикадах под дождем при защите Белого дома.

Каждому из членов правительства, кто умел стрелять, выдали оружие. Его после короткой беседы и под расписку выдавал генерал-полковник Кобец:

– Стрелять умеете, Виктор Николаевич?

– Третий спортивный разряд из пистолета, господин генерал.

– Вот и отлично, автоматы всё равно кончились.

– Как кончились?!

– Большой спрос – отдали афганцам; они, наверное, получше вашего обучены.

– Ну ладно, давайте что есть.

– Вот отличный «макаров», кобура и две обоймы. Не забудьте: в случае нападения сначала предупредительный. Стреляйте в воздух и берегите патроны. Распишитесь в получении.

– Слушаюсь. Разрешите идти?

– Идите. Но стреляйте только в самом крайнем случае.

Через неделю после подавления путча я пришел к министру обороны Константину Кобецу, чтобы вернуть оружие. Но он его не принял со словами:

– Считайте, что этот пистолет, Виктор Николаевич, ваше наградное оружие, примите меры к его сохранности.

Через пять лет, после отстранения главного охранника президента Коржакова от должности, мне позвонили из службы охраны президента, за все поблагодарили, но попросили сдать оружие, которое считалось наградным. Пришлось «макарова» вернуть под расписку.

С первых минут Ельцин поручил Кобецу организовать защиту Дома правительства, с чем он блестяще справился. Каждый раз, когда в Генеральном штабе Министерства обороны СССР разрабатывали очередной план штурма Дома правительства, проводилась серьезная разведка на местности. Будь то генералы Борис Громов или Александр Лебедь, Павел Грачев или Владимир Карпухин – все отмечали, что команде Ельцина быстро удалось многое удачно сделать по организации обороны нашего очага сопротивления.

Во-первых, довольно быстро построили 16 сравнительно высоких баррикад из бетонных плит, железной арматуры и транспортных средств практически по всему периметру обороны.

Во-вторых, привлекли для обороны Дома правительства десятки тысяч своих сторонников – 21 августа было уже около 100 тысяч.

В-третьих, неплохо организовали этих людей, разбив на отряды (сотни и десятки во главе с командирами) и обеспечив сменяемость, круглосуточное дежурство и знаки отличия (белые повязки). Контролируемый вход в здание осуществлялся только через один – 24-й подъезд.

В-четвертых, создали огневые точки на направлениях планируемого штурма. У нас было в общей сложности до 300 стволов на руках: у охраны Ельцина, милиции, охранного предприятия «Алекс», у ветеранов-афганцев, офицеров запаса.

В-пятых, обеспечили жизнедеятельность всего комплекса – «крепости» и баррикад: огнестрельное оружие, бутылки с зажигательной смесью, питание, освещение, транспорт, связь, разведка, система оповещения, радиовещание и т. д.

Это заставляло путчистов трижды на ходу корректировать сценарий проведения военной операции, переносить сроки и в конце концов ночью 21 августа окончательно отменить операцию «Гром» – так назывался план штурма Белого дома.

Определенную роль при обороне Дома правительства, конечно же, сыграл вице-президент Александр Руцкой, который вел переговоры, обходил баррикады и своим бравым видом вдохновлял ополченцев. Но если откровенно, то от него было гораздо больше шума и пыли, чем пользы. Менее заметную, но важную роль в переговорах с генералитетом играл государственный советник РСФСР Юрий Скоков.

Заблокированные в Доме правительства, мы все-таки находили возможность получать информацию и передавать документы и сообщения за его пределы. С помощью водителя нашего Министерства внешних экономических связей (МВЭС) Георгия Бормотова удавалось переправить в мое министерство для размножения и распространения все документы, принятые 19–21 августа. Я знал, что могу положиться на людей, работавших со мной, и потому отправил распоряжение о создании в министерстве штаба по организации сопротивления путчистам.

Необходимо было собирать продовольствие, медикаменты и срочно доставлять их защитникам баррикад, прорываться сквозь информационную блокаду. Сотрудники министерства активно использовали всю министерскую копировально-множительную технику и средства связи – телефоны и телефаксы. Тысячи ксерокопий распространялись среди солдат и офицеров, которым было особенно трудно понять, что именно происходит, и сделать свой непростой выбор.

Одной из крайне важных задач я считал передачу всех документов средствам массовой информации. По факсимильной связи, работавшей в министерстве круглые сутки, поступала информация о реально происходящих в Москве событиях и рассылалась информационным агентствам, представителям МВЭС в других городах, торгпредствам за рубежом.