Пять сестер

Лагерфельд решил вплотную заняться модой после участия в одном из показов Кристиана Диора. В 1952 году он перебрался из родной Германии в Париж, где стал помощником Пьера Бальмена. Вскоре он запустил собственный бренд «Chloe», потом получил должность главного модельера дома моды Фенди, а чуть позже начал сотрудничать и с домом Шанель, став одним из самых влиятельных людей в мире моды. Именно интервью о его сотрудничестве со звездами модной индустрии привело к нему съемочную группу монакского телеканала. Ализе прекрасно понимала, что таких, как Карл Отто Лагерфельд, в мире единицы.

Несколько лет назад он обосновался в Монако, в пентхаусе, обставленном мебелью в стиле «мемфис» Этторе Соттсасса. Ализе изучила интервью, которое Лагерфельд дал молодому редактору Регине Шпильман. Та вместе со своим мужем, фотографом Жаком Шумахером, написала о нем замечательную статью для «Mode und Wohnen». Кайзер Карл, так его теперь величали практически все, имел безупречную репутацию. После интервью Шпильман говорила, что стилист произвел на нее впечатление приятного, незаносчивого человека. Он показался ей настойчивым и любящим свое дело. Каждое утро он вставал в пять утра, зарисовывал модели в тетради, читал книги – в общем, приятно проводил время.

Гостиная, в которой Ализе с коллегами ожидали стилиста, располагалась в самом центре апартаментов. Это была просторная комната с окнами в потолок, выходившими во внутренний дворик. С места, которое оператор и техники выбрали для записи интервью, сквозь высокое окно проглядывала внушительная часть крытой галереи в стиле неоклассицизма. Достойный фон для записи материала.

– Тут хорошо? – спросил модельер, присаживаясь на стул около круглого столика. Оператор кивнул Ализе. Модельер сел не там, где нужно, и кто-то должен был ему об этом сказать. И этим человеком была Ализе. На какой-то миг ей пришла в голову идея проигнорировать знак оператора. Но было уже семь вечера, и ей не терпелось поскорее принять душ и отправиться спать. Ее смена в редакции на следующий день начиналась в полседьмого утра.

– Может быть, снимем интервью стоя? На фоне окна, из которого открывается замечательный вид, – проговорила Ализе, и модельер впервые посмотрел на нее с интересом. Не сказав ни слова, он встал и улыбнулся.

– Вы правы! – воскликнул он. – Так действительно лучше. Задавайте вопросы.

Ализе пробежала глазами записи в блокноте. Она рассчитывала снять все за двадцать минут, впрочем, если Лагерфельд постарается, они управятся и за четверть часа. Пока звукооператор настраивал микрофон, осветитель измерил освещение экспонометром и дал «добро» оператору, разместившему камеру на штативе напротив Лагерфельда. Тот, остановив всю группу, сам заглянул в объектив, чтобы проверить кадр. Ализе метнула на видеооператора гневный взгляд. Она готова была отдать все на свете, лишь бы это интервью поскорее закончилось. Ее терпение было на пределе.

Следующие десять минут все шло как по маслу. Ализе блистала остроумием, да и знаменитый на весь мир модельер показал себя с лучшей стороны, отвечая на вопросы громким, надтреснутым голосом с явным немецким акцентом, ясно и исчерпывающе.

Когда Ализе задала вопрос о многолетнем сотрудничестве с сестрами Фенди, лицо стилиста просветлело.

– Наша совместная работа началась в 1965-м и длится по сей день. В нашем эфемерном мире, где те, кому удается продержаться хотя бы четыре сезона, считают себя везунчиками, двадцать лет сотрудничества в мире моды – это нечто из области фантастики. Оно войдет в историю как самое длительное, – проговорил он с гордостью в голосе. – Могу сказать, что я даже не устал. Мои сегодняшние коллекции интереснее прежних, ведь ум стал острее. Да и потом работа всегда была для меня на первом месте.

Они дошли до финальной части без пауз, как вдруг в гостиную вошел слуга в ливрее и, направившись прямиком к Лагерфельду, что-то прошептал ему на ухо. Ализе увидела, как тот изменился в лице. Что означала появившаяся на его лице гримаса, осталось для Ализе загадкой. Но вид у него был весьма раздраженный. Отложив блокнот, Ализе приблизилась и спросила, все ли в порядке.

– Да, конечно! – воскликнул тот. – Простите, но вам придется немедленно покинуть дом. Ко мне пришли.

Ализе кивнула и сделала знак оператору выключить камеру. Звукооператор помог Лагерфельду снять микрофон. Тот выглядел растерянно, даже на лице стоявшего в стороне мажордома застыло странное выражение. Должно быть, что-то случилось. Журналистская натура подначивала Ализе выведать, что стряслось в этот промежуток времени между появлением в гостиной Лагерфельда и приходом мажордома. Абсолютно спокойного модельера после слов прислуги будто подменили. Он вышел из гостиной, даже не попрощавшись. Куда-то торопился. Проследив за ним взглядом, Ализе заметила, как модельер обогнал шагавшего впереди мажордома.