«Пятая колонна» Советского Союза

Война потребовала от людей страшного перенапряжения сил — как на фронте, так и в тылу. Но люди невольно поддерживали себя настроениями: победим — и все будет иначе! Вот тогда-то и заживем всласть! Однако пришла победа, а расслабляться оказалось нельзя. Пришлось снова мобилизовывать все ресурсы, «затягивать пояса», чтобы в спешном порядке возрождать страну из разрухи, восстанавливать хозяйство. А потом, без перерыва, опять обозначилось противостояние с Западом. Надо было укреплять и наращивать оборонный потенциал, нужды народного благосостояния отходили на второй план… Кое-где стало прорываться недовольство. Во второй половине 1940-х было раскрыто довольно много молодежных нелегальных организаций — в Москве, Ленинграде, Воронеже. Они обсуждали примерно такие же идеи, как разгромленная оппозиция 1930-х годов. Признавали теории коммунизма, но считали себя «антисталинистами», выискивали у правительства ошибки, отступления от учения Ленина. Но были отдельные группы, которые уже отрицали коммунизм. Всплеск «вольнодумства» был зафиксирован и в армии, был выявлен ряд политических кружков (на попытке создать такой кружок погорел, например, А. И. Солженицын).

А среди интеллигенции, особенно творческой, в победной эйфории всколыхнулись надежды на идеологические перемены. Надо сказать, что творческих работников в СССР высоко ценили, обеспечивали им возможные удобства, льготы. Такое отношение порождало ощущение своей исключительности, избранности. Интеллигенция в определенной мере избаловалась, претендовала на дальнейшие поощрения. В годы союзничества в Советском Союзе широко демонстрировались западные фильмы, завозилась литература. Приезжали зарубежные делегации деятелей культуры, а отечественные писатели, поэты, режиссеры, артисты отправлялись с ответными визитами за границу. Восторженно поднимали на банкетах тосты за дружбу, обзаводились иностранными знакомыми, подхватывали модные теории, взгляды. Сами подстраивались, чтобы быть похожими на «цивилизованных» коллег, восхищались их техническими новинками, материальным изобилием. Запад виделся образцом для подражания, и возникали иллюзии, что сотрудничество с ним поможет России преодолеть «отсталость». Нам будут доступны такие же товары, услуги, удовольствия — а постепенно будут развиваться и «свободы».

Сталину подобные настроения пришлось решительно пресекать. Была развернута широкая кампания против «низкопоклонства перед Западом». В противовес зарубежным пропагандировались достижения русской науки, культуры, искусства. Идеолог партии А.А. Жданов взялся приводить к порядку творческую интеллигенцию. Было принято постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград», осудившее ряд произведений М. Зощенко (который в своих фельетонах окарикатурил не отдельных людей, а как бы обобщенно русских), А. Ахматовой. Сходные постановления были приняты в области музыки, театра. Впрочем, среди деятелей культуры и искусства, подвергшихся гонениям, ни один не был репрессирован. Целью было только одернуть творческих работников, чтобы не заносились и не разбалтывались.

Но, кроме идеологического и пропагандистского «фронтов», «холодная война» велась и на настоящих, боевых, где гремели выстрелы, лилась кровь. В Эстонии, Латвии, Литве по лесам укрывались многочисленные отряды «лесных братьев». На Украине орудовала «повстанческая армия» Бандеры. Ее целью было поднять широкое восстание. Но сделать это националисты не сумели и не успели. Германию сломили раньше, чем они рассчитывали. Летом 1945 г. с фронтов высвободились советские войска, их перебрасывали в тыловые районы. Крупные части УПА были сразу раздавлены. Остатки их попрятались по лесным «схронам», продолжали нападать исподтишка. О нравах бандеровцев наиболее красноречиво свидетельствует одна малоизвестная акция. В их отряды прибилось несколько тысяч германских солдат и офицеров — попавших в окружения, отбившихся от своих, не сумевших отступить на родину. Почти все специалисты были из немцев: связисты, минеры, врачи. Но в 1946 г. бандеровское руководство начало наводить мосты с США и Англией, от нацистов требовалось отмежеваться и предстать «борцами за демократию». По отрядам прокатилась команда — и все немцы были единым махом перерезаны! Убивали их украинские «боевые товарищи». Те, кто вместе с ними отстреливался от русских, вместе выбирался из облав и засад, делил котелок борща, спал под одной шинелью.