Пятьдесят свиданий с врагом

– Спасибо, – тепло улыбнулась та, наблюдая, как водитель такси открывает для нее дверь. Фрейя уже сделала шаг, чтобы уйти, но в порыве нахлынувших эмоций Джун удержала ее за руку:

– Подожди. Можно спросить у тебя совета?

– Конечно.

– Ты бы стала искать человека, которого никогда в жизни не видела, если бы боялась встречи?

Вопрос удивил Фрейю, в ее серо-голубом взгляде молниеносно сменялись варианты… Джун вдруг подумала, что в отличие от Роджера Синклера, юная мисс Синклер обязательно понравилась бы Фрэнку.

– Нет, – в итоге ответила та и, словно перекатывая на языке это слово, повторила: – Нет, не стала бы. Вдруг тот человек не хочет, чтобы его нашли? Должна же быть причина, почему он не нашел тебя.

Об этом Джун не задумывалась… А что, если сводный брат не хочет ее видеть? Другая семья даже на похороны не приехала когда-то, когда Ллойда Эвери проводили в последний путь.

Но, как оно часто случалось в жизни Джун, чужая неприязнь, даже надуманная, прибавила ей упрямства и решительности. Она посмотрела вслед удаляющейся машине и ощутила, как сомнения внутри медленно, но верно проигрывают любопытству. Действительно, а почему брат не искал ее? Не знал о ней или специально избегал? Презирал, ненавидел?

Хммм.

Все-таки очень важно в нужный момент задать правильный вопрос правильному человеку. Как говорил Фрэнк: если в чем-то сомневаешься – спроси у того, кто ни капли не сомневается, а потом сделай наоборот.

Так что спасибо, Фрейя. Помогла определиться малышке Бэмби.

Глава 16

Воскресенье, 4 декабря. Свидание №30

Тони

Если не знаешь, куда запропастилась Джун, ищи у Речных садов. Она всегда туда сбегала. Целое состояние потопила в колодце желаний когда-то, сразу после переезда из Штатов. Видимо, ей было проще поверить в себя, если за исполнение брались высшие силы.

Все выходные Джун была задумчивая, рассеянная. Что-то не давало ей покоя, и Тони был абсолютно уверен, что она, как обычно, ушла в оккультизм.

– Уважаемые ангелы… – услышал он мелодичный голос и, прочистив горло, серьезным тоном произнес:

– Внимательно слушаю тебя, Бэмби-Джун.

Она резко повернулась, и ее бежевое пальто мазнуло по камням колодца, пачкаясь.

– То-О-ни! Напугал.

Рядом шумела река, подмерзшая местами за ночь; погода была безветренная, сонная. Солнце хоть и не грело, но заставляло Джун щуриться, и она выглядела безумно мило. Тони порылся в кармане расстегнутой дутой куртки и нашел 50 пенсов.

– Что загадала? – спросил он, бросая монету в темную воду.

– Много всего. Четыре монеты уже бросила… А ты?

Он мягко улыбнулся:

– Ничего. Попросил уважаемых ангелов взять отпуск и расслабиться.

– Почему?

– У меня все есть.

Она смутилась и принялась суетиться: достала бальзам из широкого кармана пальто, накрасила губы, которые сразу захотелось поцеловать, заправила волосы за ухо, в котором блеснул знакомый кельтский крест.

Будто сбегая от его прямого, кристально ясного ответа, Джун приподняла шарф шоколадного оттенка, втягивая голову в плечи, и крест тут же запутался в крупной вязке. Тони осторожно протянул руку, освобождая сережку. Он до сих пор старался не делать резких движений без предупреждения, потому что Джун вздрагивала.

Он заглянул в теплые болотные глаза, и сердце привычно защемило от сентиментальности. Потянуло на романтику.

– Слушай, Бэмби, а что для тебя любовь?

Ей срочно понадобилось рассмотреть большую пуговицу на его сером кардигане под курткой.

– Ну-у… не знаю. – Она задумалась на пару секунд. – Гм. Когда-то любовь была для меня наградой за ожидание. Мучительное, выворачивающее душу наизнанку ожидание чуда казалось мне нормой жизни.

– А если чуда не происходило?

– Значит, я недостаточно старалась.

– Вау. – Тони взял Джун за руку, в котором все еще была зажата монета, и поцеловал костяшки по очереди. – Ну ты даешь.

Она усмехнулась.

– Да уж, тяжела доля дементоров, таскающих внутри себя кучу вирусных шаблонов и токсичных идеалов.

– Отец был для тебя идеалом?

– Да.

– А я?

– А ты меня бесил. – Она рассмеялась, обняв его за талию, и Тони машинально погладил ее по голове, путая пальцы в мягких кудрях. – Как же ты меня бесил.

– Чем?

Джун приподнялась на цыпочки и поцеловала его в прохладную щеку.

– Надменностью. Что бы я ни делала, казалось, этого недостаточно… Я, между прочим, когда-то рассказала мистеру Кларксону о нас, о том, почему мы поссорились. Все уши ему проела, вымотала несчастного старика.

– И что он ответил?

– Что парню, который меня обесценивает, не нужно ничего доказывать, от него нужно уходить.

Во рту горечь растеклась, по внутренностям будто танком проехались. Тони поморщился, понимая, что когда-то сильно накосячил. Он хотел бы признаться, что любил ее годами и ждал. И что ее было достаточно, даже через край.

– Прости меня, Бэмби, я был… хуже голуболицей мартышки.