Пятиозерье

О звонке из РУВД Боровский не вспомнил, даже когда в его кабинет с тревожной вестью заявился Глеб Ютасов по прозвищу Глобус — старший вожатый «Бригантины» и старый приятель СВ (а в последние времена — подельник)... Глобус ошарашил с порога: один из их мальчишек, игравших в «Зарницу», найден мертвым. Найден возле палатки со знаменем — теперь опустевшей. Есть подозрение, что умер от перелома шейных позвонков.

— Дя-я-я? — пьяно протянул Боровский. — И... то с ним. Выпить хочешь?

Глобус не хотел. Понял, что всё решать и делать придется самому, — но любую ошибку впоследствии можно будет свалить на этого алкоголика. И вышел из кабинета.

Решение казалось очевидным — свернуть игру. Ютасов приступил к его реализации. Торопливо посеменил к радиорубке, чтобы вызвать по трансляции оставшихся в лагере воспитателей и вожатых. Сам Глобус в лес соваться не собирался.

Был он ровесником СВ — сорок с небольшим, и внешне напоминал поросенка, которого любовно откармливали к рождеству, но потом почему-то забыли зарезать. Напрочь забыли. А поросенок жил себе и жил, приобретя с годами обширную лысину и украсив пятачок очками с толстыми линзами.

До рубки Глобус не дошел. В длинном коридоре, полутемном и пустынном, его поджидал мальчишка. Лет тринадцати, из «тэвешников» — благосклонного внимания Глеба чаще всего удостаивались как раз они.

Пухлые губы Ютасова расцвели в улыбке — он узнал паренька. Из новеньких, дрессура почти закончена, скоро можно будет выпускать к клиентам.

— Тебе чего, Машенька? — спросил он ласково. Без свидетелей он называл своих пассий именно так. Он ждал какой-нибудь просьбы, и загодя уже собирался ее выполнить, поощрить за покладистость...

— Пидор гнойный! — выкрикнул мальчишка. Сделал резкое движение рукой, развернулся и побежал по коридору.

Слащавая улыбка Ютасова мгновенно сменилась злобной гримасой. Он бросился было следом, но на втором шаге остановился из-за резкой, обжигающей боли, пронзившей внутренности.

Опустил глаза — из округлого, нависшего над ремнем брюшка торчала рукоять финки. Трехцветная, наборная, сделанная из кусочков зубных щеток... Вокруг рукояти росло красное пятно.

Ноги разом ослабели, превратились в тестообразное нечто, исключительно благодаря брюкам удерживающее форму. Ютасов привалился к стене, стал медленно оползать на пол. Жирные губы раскрылись, но крик из них не вылетел. Лишь тихое поскуливание.

10 августа, 12:06, лес, старый карьер

Несколько вожатых, командовавших разбросанными по лесу отрядами «Бригантины», и сами сообразили, что дело неладно. Когда противники — парни из «Варяга» — исчезли с занимаемых позиций, а лесную тишину вспороли автоматные (настоящие!) очереди, вожатые не стали дожидаться ничьих приказов и самостоятельно начали отводить ребят в лагерь.

Но они опоздали, сильно опоздали. К тому же дезертиров — пацанов, втихую слинявших со своих постов и решивших разобраться с противниками не по правилам игры — в «Бригантине» набралось куда больше, чем в «Варяге»...

Четверка именно таких дезертиров пробиралась по краю старого, заброшенного песчаного карьера — здесь густо росла брусника, а «бриганы» никогда не упускали случай чем-либо подкрепиться на дармовщинку. Медленно двигались вдоль склона, рвали ягоды, о чем-то переговаривались с набитыми ртами. И увидели сквозь затянувшую дно карьера поросль смутно чернеющую футболку.

Принимать участие в боевых действиях эти четверо не собирались, — скатились по песчаной осыпи вниз и подошли из чистого любопытства.

На солнцепеке — не обращая на жару внимания — сидел худощавый беловолосый мальчик, на вид их ровесник. Поза интересная — ноги скрещены, выпрямленная спина ни на что не опирается. Глаза мальчика были открыты — но, похоже, ничего не видели. По крайней мере, на появление «бриганов» он никак не отреагировал.

— Йог, что ли? — поинтересовался белобрысый толстяк, бывший у пришельцев за главного.

Реакция на его слова последовала нулевая. Мальчик как сидел, так и сидел.

— Может, он того? — предположил конопатый парнишка. — Перегрелся, в натуре?

Толстяк легонько ткнул мальчика в плечо. И ему показалось, что рука соприкоснулась с чем-то несокрушимо-железобетонным. Мальчик не шевельнулся. Толстяк нахмурился.

— А ведь он с «Варяга»! — радостно оповестил всё тот же конопатый. — Гляньте!

Картонная табличка, приколотая к лежавшей рядом камуфляжной куртке, оповещала: владельцем ее является Тамерлан Хайдаров, ДОЛ «Варяг», 4-й отряд, рядовой.

Толстяк принимал участие в приснопамятной драке у дискотеки, — и нехорошо осклабился при этом известии.

— Врагу не сдается наш гордый «Варяг», — продекламировал он. — А кто не сдается — того уничтожают.

Толстяк явно демонстрировал несвойственную для контингента «Бригантины» эрудицию. Говорят, что даже в нормальной семье бывают уроды. Верно и обратное.

Тамерлан не отреагировал. Никак.

— Щас мы тебя разговорим, — пообещал толстяк и попытался выкрутить руку Тамерлана. Впрочем, безуспешно.