Пятницкий

— Революция, Осип! Скинули Николашку… Собирайся!

— Нашел время шутить.

— Какие там шутки. Мария Сергеевна из Канска приехала… Митинг там был. На всех домах красные флаги.

Так пришел в Федино февраль 1917 года.

Десятого марта, предварительно убедив некоторые горячие головы из ссыльных, что избивать и убивать стражников не имеет смысла, Пятницкий выехал в Почет, где уже были телеграммы на его имя из Пензы и Москвы с извещением об амнистии. Москва ждала его для продолжения революционной работы. Пришел и денежный перевод.

23 марта Пятницкий входил в Московский Совет рабочих депутатов, помещавшийся в здании Капцовского училища. Друзья и соратники встретили его: Смидович, Ногин, Землячка…

— Что хочешь делать?

— Я послал запрос в ЦК. Что скажут, то и буду делать. Хотелось бы, правда, поработать среди электромонтеров. Это же моя новая профессия… Впрочем, вам с горы виднее.

— Мы намереваемся направить тебя организатором в Железнодорожный район, — сказала Розалия Самойловна.

— Осваивать новую профессию, — усмехнулся Пятницкий. — По мне, хоть к золотарям, лишь бы дело делать.

— Значит, договорились. Сообщим в Питер, что используем тебя здесь, по линии Московского Комитета.

Итак, вернувшемуся из ссылки Пятницкому вместе с Н. Н. Зиминым, А. М. Амосовым, М. И. Черняк и Г. Н. Аронштамом было поручено чрезвычайно важное дело: организовать экстерриториальный Железнодорожный район.

Среди железнодорожников были весьма сильные про-эсеровские и променьшевистские настроения. Их предстояло преодолеть и подготовить почву для создания железнодорожных органов и организаций во всероссийском масштабе.

Шли последние месяцы собирания сил и подготовки к решающему бою за Октябрь.

В июле — августе в Петрограде состоялся VI съезд партии, решения его нацеливали партию на вооруженное восстание. Делегатом съезда был и Осип Пятницкий.

УДЕРЖАТ ЛИ БОЛЬШЕВИКИ ВЛАСТЬ!

Пятницкий не присутствовал на историческом заседании ЦК 10 октября. Но в ЦК РСДРП (б) он должен был доложить точку зрения московских товарищей на возможность организации вооруженного восстания в Москве и, самое главное, встретиться с Владимиром Ильичем, который вот уже несколько дней назад возвратился из Выборга в Питер и непосредственно руководит деятельностью Центрального Комитета. Именно Ленину, человеку, которому он ни разу не солгал, никогда не говорил полуправды и от которого не скрывал своих сомнений, если даже они не отражали объективную картину происходящих событий, а зарождались где-то в уголках сознания и были, что ли, плодом собственной интуиции, следовало исчерпывающе рассказать о том, что представляет собою Москва сегодня.

«Письмо в ЦК, МК, ПК и членам Советов Питера и Москвы большевикам», написанное Лениным еще в Выборге, дошло до Москвы с опозданием. Его обсуждали на совещании руководящих партийных работников Москвы, которое состоялось на квартире доктора В. А. Обуха в Мертвом переулке. Здесь собрались вместе и руководители Московского областного бюро и МК, прочли письмо. «Очень может быть, что именно теперь можно взять власть без восстания: например, если бы Московский Совет сразу тотчас взял власть и объявил себя (вместе с Питерским Советом) правительством. В Москве победа обеспечена и воевать некому. В Питере можно выждать. Правительству нечего делать и нет спасения, оно сдастся»[6]

.

И сразу же начался горячий спор. Ломов, Осинский, да и Варвара Николаевна Яковлева заявляют: «Можем начать. Соберем небольшой, но крепкий кулак и ударим. Может, что-нибудь и получится». Но многие поддержали Пятницкого. А он сказал тогда, что Москва почина выступления на себя взять не может, но она может и должна поддержать выступление, когда оно начнется в Петрограде. «Почему же это не может? Извольте аргументировать!» — крикнул Осинский. «Пожалуйста, товарищ Осинский! Аргументы совсем простые, рабочие Москвы плохо вооружены; у МК слишком еще слаба связь с гарнизоном, а руководство Совета солдатских депутатов все еще в руках у эсеров и меньшевиков; ну и, наконец, сам-то гарнизон на три четверти разоружен — у преданных революции или только заподозренных в этом воинских частей изъяты пулеметы, трехлинейные винтовки, ручные гранаты и огнеприпасы, а со старыми берданками особо не повоюешь!»

Да, собравшиеся высказались за восстание, но часть согласилась на том, что Москва не может взять на себя почин выступления. Как выяснилось позже, это не расходилось и с ленинской точкой зрения. 8 октября в «Письме к товарищам большевикам, участвующим на областном съезде Советов Северной области» Владимир Ильич писал: «Под Питером и в Питере — вот где может и должно быть решено и осуществлено это восстание…»[7]

Решено было созвать общегородскую партийную конференцию, на которой и обсудить вопрос о вооруженном восстании.

Раньше нежели 10 октября конференцию созвать не удалось.