Пятый арлекин

После похорон вдова Дэзи пригласила Роуза и близкий к нему круг лиц разделить с ней горе и помянуть Дэзи в ее особняке.

Опять были речи, но черту подвел Роуз, сказав, что искренне сожалеет об утрате такого делового и дальновидного секретаря, каким был Артур Дэзи.

После поминок Роуз вернулся домой. Старый слуга, остававшийся еще с довоенных времен, помог Роузу облачиться в свободный домашний костюм. На вопрос, не пришел ли Рой, слуга ответил, что за последний месяц мистер Рой едва ли ночевал дома более трех раз. «Возможно, он уехал в Европу», — предположил семидесятилетний старик.

— Возможно, все возможно, — передразнил старика Роуз. Он поднялся в верхнюю залу и включил свет. Все стены были увешаны старинными полотнами, на столе и в углах залы виднелась фигурная золоченая бронза, фарфор лучших изготовителей мануфактур 18-го столетия. Особое место занимали импрессионисты, которыми Роуз увлекался последние годы.

Сейчас он стоял перед недавно приобретенным полотном Ван Гога и всматривался в сочные яркие краски гениального сумасшедшего художника.

— Надо не забыть послать человека в Лондон на аукцион, в проспекте есть Модильяни. Модильяни как раз поместится в том углу. — И Роуз нетерпеливо потер руки. — Чтоб только этот чертов князь, с какой-то идиотской фамилией, не упредил, как это было с Манэ. Но уж на этот раз я пришибу князя. Он — князь, а у меня доллары, — усмехнулся Роуз.

— Вас приглашает к телефону сенатор Нэшвилл, — послышался голос слуги.

— Хорошо, — Роуз поднялся к параллельному телефону, находившемуся в зале.

— Грэг, — послышался голос сенатора, — я нашел тебе секретаря. Его зовут Альберт Мондейл. Рекомендации самые отличные. К тому же, как его аттестуют, у него большой жизненный опыт и хорошее чутье, словом, то, что ты ценил в Дэзи.

— Спасибо, — тепло ответил Роуз, — пусть завтра к десяти часам придет ко мне. Расскажи ему, как найти меня.

— Грэг, он только через неделю приедет из Европы. Тебя устроит это?

— Через неделю? Хорошо. Тогда — в следующий вторник, в это же время.

8. Новый секретарь Роуза

Итак, Альберт Мондейл после длительного разговора с Роузом приступил к своим обязанностям. К нему приставили двух специалистов, которые должны были ввести его в курс дела, и теперь он сидел в бывшем кабинете Дэзи, просматривая его записи.

Роуз благожелательно встретил Мондейла. Магнату понравилась его манера разговаривать, непринужденность во время беседы. Роуз только усмехнулся при виде рыжеватой бороды Мондейла, и копны густых рыжих волос. Внешность у нового секретаря была экзотическая. «Впрочем, и деятельность у него в основном тоже будет связана с экзотикой Ближнего Востока, если не получит пулю в лоб от какого-нибудь араба», — подумал Роуз.

Секретарь был сметлив, ловок, на вопросы Роуза отвечал быстро и обстоятельно. Видно, что его немало поносило по свету, а знание языков явно склонило Роуза в пользу Мондейла. Характеристики и бумаги Мондейла были в полном порядке, за него ручались весьма влиятельные дельцы из Европы, где Мондейл выполнял для них различные поручения в разных частях Света.

— А в искусстве вы разбираетесь? — спросил Роуз Мондейла, — как вы относитесь к импрессионистам и постимпрессионистам? Дело в том, что я в последнее время увлекся этими мастерами и собираю их работы.

Мондейл высоко ценил эти имена и прекрасно разбирался в живописи. Такой секретарь был находкой для Роуза, потому что Дэзи в этом вопросе был далек от понимания. Это окончательно утвердило Роуза во мнении оставить Мондейла, определив ему испытательный срок.

— Входите в курс событий и поскорее. Через месяц поручу вам кучу дел, и меня не устроит объяснение, что вы не успели освоиться.

Этот месяц был для Мондейла необычайно напряженным: он пропадал на бирже, просматривал сводки, поступающие с разных концов Европы, Африки, Южной Америки и Ближнего Востока. Мондейл легко усваивал эту науку, она отвечала его склонностям к авантюре и игре. В большой финансовой политике, как быстро убедился Мондейл, элементов блефа было не меньше, чем в махинациях, которые практиковал он в своей предыдущей жизни. Но какой здесь был размах! И никакого риска угодить в тюрьму, все узаконено.

Вечерами Роуз приглашал Мондейла в свой громадный особняк, и с удовольствием показывал новые приобретения для своей коллекции, знакомил с прежними. Альберт с охотой выслушивал разъяснения Роуза, вставляя иногда замечания.

Вскоре представился случай, который вознес Альберта в вопросах искусства в глазах Роуза. Рассматривая летний пейзаж Коро, он вспомнил, что аналогичное полотно в свое время подделывал один крупный специалист по фальшивкам, которого Мондейл хорошо знал: этот художник в свободнoe от фальшивой живописи время рисовал доллары с изображением Капитолия и Авраама Линкольна.

Рассматривая полотно и убедившись, что эта работа сделана его другом лет десять назад, а теперь продана Роузу за приличную сумму как оригинал, Мондейл смекнул, какую выгоду сможет принести ему этот случай.