Пятый этаж, налево от лифта

- Действительно, необычный вопрос. Тем более, сама не знаешь, зачем спрашиваешь… Ладно. Впервые ее забрали в пьяном виде — она, еще одна девчонка из другого района и трое ребят, на пару лет постарше, распивали вино в детском саду, ночью. Думаю, и не только вино у них там было… Когда приехала милиция, Селянчик уже на ногах не держалась, даже имя свое назвать не смогла. Словом, это первый был случай. Второй раз был связан с квартирной кражей. Двое из ПТУ полезли в квартиру, а Ольга возле подъезда караулила. Наряд вызвали соседи. Селянчик пыталась предупредить тех двоих, которые в квартире орудовали, и на этом ее поймали. Это привод номер два. В третий раз она попалась на торговле краденными вещами, но, поскольку ничего особенного у нее не было — пара наручных часов и дешевая куртка — отделалась она, можно сказать, легко. Подробностей, извини, не знаю, но после третьего раза ко мне мать ее приходила, упрашивала никому не рассказывать. Тогда мы вызвали Селянчик, и в присутствии матери директор устроила ей разнос. Ольга расплакалась, сказала, что больше ни за что так делать не будет, что не хотела… Почему-то я ей поверила.

- Поверили во что, Антонина Николаевна?

- Ну, скорее, в то, что она просто связалась с плохой компанией. Мы предупредили ее, что, если еще раз такое повторится, она попадет прямиком в колонию для несовершеннолетних. Не знаю, как бы всё повернулась дальше, если бы она не погибла…

- А смерть Ольги… я имею в виду — ее самоубийство… как-то расследовали?

- Расследовали? Да, конечно, да. Участковый, что ли, этим занимался… Никто ведь не видел, как она упала вниз — сама или кто-то ее столкнул. Но в милиции мне сказали — да, спрыгнула сама. Никаких признаков того, что ей в этом помогли. Вход на чердак был заперт на замок, но Селянчик, видимо, подобрала ключ.

- Зачем, Антонина Николаевна? Ведь она могла просто выйти на лоджию.

- Ну, этого я уж не знаю. Может быть, хотела обставить всё красиво, в кавычках, естественно. Да нет, Ирочка, дело в другом. Ты забыла, наверное — в том доме нет лоджии. Это обычная восьмиэтажка. Сходи посмотри, если уж так интересно.

Завуч говорила с раздражением в голосе; ей явно не нравилось, что бывшая выпускница явилась к ней с такими вопросами. Ире не хотелось больше задерживаться здесь, тем более, она услышала то, что ей было нужно. Испытывая неловкость, она попрощалась с завучем и вышла из учительской, едва успев посторониться, чтобы уступить дорогу несущейся ей навстречу толстой даме лет сорока.

- Здравствуйте, Алевтина Игоревна, - кивнула ей Ира.

***

- Родительница? — спросила запыхавшаяся секретарша — при ее комплекции подъем по лестнице стоил определенных усилий. — Что-то я ее не видела раньше.

- Да нет, выпускница. Кутенкова Ирина, из «Б».

- А-а-а… Ира-Не-От-Сего-Мира. Я ее не узнала.

- Да, изменилась.

- Точно-точно, помню. Первой краситься начала, классе еще в седьмом. И не научилась до сих пор. Маникюр — обхохочешься. А уж тогда над ней просто все угорали. Потом у нее это прошло. И чего она явилась? Конфет принесла хоть?

- Конфет не принесла. И вообще непонятно, зачем приходила. Про Селянчик ей, видите ли, спросить захотелось.

Крылова подняла выщипанные брови.

- Зачем?

- Да кто ее знает.

- Во, блин, - подумав, произнесла Крылова.

***

В среду на кафедре было тихо и спокойно. Ире казалось — даже слишком уж тихо, эта тишина по-прежнему действовала ей на нервы. Особенно когда в нее вторгались какие-нибудь звуки — из коридора или с улицы. Институт был еще более пустым, чем позавчера: двое неудачников сдали свои рефераты по новой истории, а маляры, похоже, просто не вышли на работу. На работу не вышла и Лариса. Доблестно прикрывавшая вчера Иринино отсутствие, сегодня она потребовала прикрыть ее саму. Она так ненатурально кашляла в трубку, что Ира поняла: белокурая красавица проводит время намного интереснее, чем пытается это представить. Лариса, кажется, вообще никогда и ничем не болела. Пришлось сидеть на ее месте целый день: в институт мог приехать декан, а ему очень не нравилось, если в приемной никто не дежурил на телефоне. Ира быстро смоталась в библиотеку и принесла оттуда потрепанную книгу, чтобы на досуге продолжить ее изучение. Но читала она не особо внимательно — не могла сосредоточиться. Ее страх, связанный с запертой и необитаемой квартирой номер тридцать, словно почувствовав, как она пытается объяснить себе его природу, изменил тактику и теперь изводил Иру постоянным внутренним беспокойством.

О возвращении домой Ира старалась не думать.