Пятый свидетель

— Дело в том, что у нас в служебном вестибюле и в хранилище висят фотографии Лайзы Треммел, и мы получили указание докладывать начальству о каждом случае, когда заметим ее.

— Вам известно, почему было дано такое распоряжение?

— Да, банк получил запретительный судебный приказ, в соответствии с которым она не имеет права появляться вблизи нашего здания.

— Вы можете сообщить жюри, в котором часу Марго Скейфер доложила вам о том, что видела миссис Треммел неподалеку от банка?

— Да, это было в тот же день, вскоре после ее прихода на работу. Это первое, что она тогда сделала.

— Вы ведете учет прихода ваших кассиров на службу?

— У меня в хранилище есть полный список моих сотрудников, в котором я проставляю время прихода.

— Вы делаете это, когда ваши сотрудники являются в хранилище и получают свои ящички с деньгами для расчетов с клиентами на рабочих местах?

— Да, правильно.

— В день, о котором идет речь, в какое время отметилась Марго Скейфер?

— В девять минут десятого. Она опоздала и была последней.

— И именно тогда она сообщила вам о том, что видела Лайзу Треммел?

— Да, верно.

— Скажите, в тот момент вы уже знали, что мистера Бондуранта убили в банковском гараже?

— Нет, никто об этом еще ничего не знал, потому что Рики Санчес оставалась в гараже, пока не приехала полиция, а потом они ее еще и допрашивали. Мы не знали, что там происходило.

— Значит, предположить, что Марго Скейфер придумала историю о том, что видела Лайзу Треммел, после того как стало известно об убийстве мистера Бондуранта, нельзя?

— Нельзя. Она рассказала мне об этом до того, как она, я или кто-либо еще в банке узнал о мистере Бондуранте.

— А в какой момент вы узнали об убийстве мистера Бондуранта и передали информацию, полученную от Марго Скейфер, полиции?

— Спустя приблизительно полчаса. Тогда мы услышали о случившемся, и я сочла, что обязана сообщить полиции о том, что эта женщина была замечена поблизости.

— Благодарю вас, миссис Пикетт, у меня больше нет вопросов.

Пока это был самый сильный удар со стороны Фриман. Пикетт успешно заделала большую часть той бреши, которую мне удалось пробить во время перекрестного допроса Скейфер. Теперь я должен был решить: пропустить удар или рискнуть усугубить последствия.

Я решил прервать цепь своих неудач и двигаться дальше. Говорится же: никогда не задавай вопросов, ответов на которые не знаешь заранее. В данном случае это правило было как никогда уместно. Пикетт отказалась разговаривать с моим сыщиком. Не исключено, что Фриман, придержав еще какую-то информацию, которой располагала свидетельница, устраивала ловушку и я мог прямиком в нее угодить, задав неблагоразумный вопрос.

— У меня нет вопросов к свидетельнице, — сказал я, не вставая из-за стола.

Судья Перри отпустил Пикетт и объявил пятнадцатиминутный перерыв. Пока публика покидала зал, моя клиентка наклонилась ко мне и прошептала:

— Почему вы ее не прижали?

— Кого? Пикетт? Не хотел усугубить дело, задав неверный вопрос.

— Шутите? Вы должны были разбить ее так же, как разбили Скейфер.

— Разница в том, что в случае со Скейфер у меня было с чем работать. С Пикетт — ничего, а выступать против кого-то, ничего не имея в запасе, — смертельный трюк.

Я видел, как потемнели от злости ее глаза.

— Ну так вы должны были что-нибудь на нее нарыть.

Это прозвучало как шипение, вырвавшееся из-за стиснутых зубов.

— Послушайте, Лайза, я ваш адвокат, и я решаю…

— Ладно, оставим это. Мне надо идти.

Она встала, поспешно направилась к двери и вышла в коридор. Я мельком взглянул на Фриман: заметила ли она эту сценку раздора между адвокатом и его клиенткой? Она понимающе улыбнулась мне, дав понять, что заметила.

Я решил выйти в коридор — посмотреть, почему Лайзе так срочно понадобилось покинуть зал, и мое внимание тут же привлекло скопление видеокамер возле одной из скамей, расставленных между входами в судебные залы. Все объективы были сосредоточены на Лайзе, которая сидела на скамейке, обнимая своего сына Тайлера. Мальчик чувствовал себя крайне неловко под их прицелом.

— Господи Иисусе, — прошептал я.

Заметив стоявшую в сторонке Лайзину сестру, я подошел к ней.

— Джоди, что это значит? Ей ведь известно распоряжение судьи о том, чтобы мальчик не появлялся в суде.

— Я знаю. Он не войдет в зал. Он провел полдня в школе, и она захотела, чтобы я завезла его сюда по дороге домой: наверное, думала, что если журналисты увидят ее с Таем, это поможет делу.

— Понятно. Журналисты тут совершенно ни при чем. Больше не привозите его сюда. Мне все равно, что она говорит, просто никогда больше его сюда не привозите.

Я огляделся в поисках Герба Дэла. Наверняка это придумал он, и я хотел донести до него то же послание. Однако голливудского прощелыги нигде видно не было. Вероятно, ему хватило ума держаться от меня подальше.

Я направился обратно в зал — у меня оставалось еще десять минут, и я намеревался потратить их на размышления о своей клиентке, которая мне не нравилась и которую я начинал презирать.

25