Пифагор

«…Он удалился в италийский Кротон; там он написал законы для италийцев (имеются в виду греки Италии. — И. С.) и достиг у них великого почета вместе со своими учениками, числом до трехсот, которые вели государственные дела так отменно, что поистине это была аристократия, что значит "владычество лучших"» (Диоген Лаэртский.

О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. VIII. 3).

Ну, допустим, этому сообщению Диогена Лаэртского можно было бы и не придавать чрезмерно большого значения: тут перед нами явно взгляд сквозь призму дальнейших событий. О школе Пифагора и о том политическом идеале, который она стремилась воплотить в жизнь, у нас еще будет возможность поговорить.

Тот же автор приводит и другой, совершенно фантастический рассказ о причинах популярности Пифагора в Великой Греции: «Появившись в Италии… Пифагор устроил себе жилье под землей, а матери велел записывать на дощечках всё, что происходит и когда, а дощечки спускать к нему, пока он не выйдет. Мать так и сделала; а Пифагор, выждав время, вышел, иссохший, как скелет, предстал перед народным собранием и заявил, будто он пришел из айда, а при этом прочитал им обо всём, что с ними случилось. Все были потрясены прочитанным, плакали, рыдали, а Пифагора почли богом и даже поручили ему своих жен, чтобы те у него чему-нибудь научились» (Диоген Лаэртский.

О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. VIII. 41).

В процитированной истории философ предстает неким шарлатаном и мошенником, добившимся славы и авторитета откровенно нечистоплотными средствами. Ситуация усложняется тем, что аналогичный сюжет упоминается и таким ранним, заслуживающим доверия автором, как Геродот. Однако «отец истории» относит его не к самому Пифагору, а к его ученику — фракийцу Залмоксису (или Салмоксису).

«…Этот Салмоксис был… рабом на Самосе, а именно рабом Пифагора, сына Мнесарха. Потом, став свободным, приобрел великое богатство и с ним возвратился на родину Фракийцы влачили тогда жалкое существование и были несколько глуповаты. Салмоксис познакомился с ионийским образом жизни и обычаями, более утонченными, чем фракийские, так как ему пришлось общаться с величайшим эллинским мудрецом Пифагором. Салмоксис велел устроить обеденный покой для мужчин, куда приглашал на угощение знатнейших горожан. При этом он доказывал друзьям, что ни сам он, ни они — его гости и даже их отдаленные потомки никогда не умрут, но перейдут в такую обитель, где их ожидает вечная жизнь и блаженство. Между тем, устраивая упомянутые угощения с такими речами, Салмоксис велел соорудить для себя подземный покой. Когда этот покой был готов, Салмоксис исчез из среды фракийцев, спустился в подземелье и там жил три года. Фракийцы же страстно тосковали по нему и оплакивали как умершего. На четвертый год, однако, Салмоксис вновь явился фракийцам, и те, таким образом, уверовали в его учение» (Геродот.

История. IV. 95).

Фракиец Залмоксис — странная и темная фигура. Он упоминается в качестве ученика Пифагора и некоторыми другими источниками (например: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. VIII. 2; Порфирий.

Жизнь Пифагора. 14—15; Ямвлих. Жизнь Пифагора. 23. 104; 30. 173). Но все эти перечисленные сообщения — поздние, явным образом восходят к тому же рассказу Геродота и не дают ровно никакой новой информации по сравнению с ним.

Судя по всему, в действительности Залмоксис не относился не только к кругу учеников Пифагора, но и вообще к «миру людей», а был… фракийским богом. Причем его культ имел мистически-шаманские черты. И, наверное, именно по этой причине он и был ошибочно ассоциирован с Пифагором. Во взглядах и практике последнего (а также и ряда других греческих чудотворцев архаической эпохи) элементы верований, схожих с шаманистскими, присутствовали; мы это уже видели и еще увидим. Здесь, похоже, и корень того, что легенда о спрятавшемся под землей Залмоксисе позже тоже перешла на Пифагора. Но обратимся к другим античным сообщениям о прибытии самосского мыслителя в Великую Грецию.