Пигмалион. Кандида. Смуглая леди сонетов

В углу, наискосок от двери, за простым, но элегантным письменным столиком с пуговкой звонка под рукою, сидит миссис Хигинс и пишет письмо: ныне ей за шестьдесят, и она давным-давно не дает себе труда одеваться не так, как требует мода. В глубине, между столиком и окном, – чиппендейловский стул. На другой стороне комнаты, подальше от окна, елизаветинское кресло с грубой резьбой в духе Иниго Джонса. Там же рояль в чехле со строчкой. Между камином и окнами диванчик с обивкой из моррисовского кретона. Время – пятый час пополудни. Дверь с шумом распахивается, входит Хигинс в шляпе.

Миссис Хигинс(тревожно). Генри! (Укоризненно.) Зачем ты явился? Ты же обещал не приходить в мои приемные дни.

В то время как он наклоняется поцеловать ее, она снимает с него шляпу и подает ему.

Хигинс. А, черт! (Швыряет шляпу на стол.)

Миссис Хигинс

. Сейчас же возвращайся домой.

Хигинс(целуя ее). Знаю, знаю, мама. Я пришел нарочно.

Миссис Хигинс. И напрасно. Я не шучу, Генри. Ты распугал всех моих друзей. Стоит им встретиться с тобой, как они перестают бывать у меня.

Хигинс. Вздор! Светских разговоров я вести не умею, что верно, то верно, но это никого не трогает. (Садится на диван.)

Миссис Хигинс. Ты так думаешь? Светские разговоры! А не светские ты умеешь вести? Нет, милый, уходи, я решительно настаиваю на этом.

Хигинс. Не могу. Вы должны помочь мне в одном деле… связанном с фонетикой.

Миссис Хигинс

. Нет, милый. К сожалению, твои гласные выше моего понимания. Я с удовольствием получаю от тебя хорошенькие открытки, стенографированные по твоей системе, но читать мне приходится написанные обычными буквами подстрочники, которые ты предусмотрительно прикладываешь.

Хигинс. Тогда считайте, что мое дело не связано с фонетикой.

Миссис Хигинс. Но ты же сам так сказал.

Хигинс. То есть оно связано, но вы к ней не будете иметь отношения. Я тут подцепил девушку…

Миссис Хигинс. А не значит ли это, что девушка подцепила тебя?

Хигинс. Ничего подобного. О любви здесь и речи нет.

Миссис Хигинс. Очень жаль!

Хигинс. Почему?

Миссис Хигинс

. Ты еще ни разу не влюблялся в женщину моложе сорока пяти. Когда наконец ты поймешь, что на свете есть немало прелестных девушек?

Хигинс. Не собираюсь возиться с девушками. Мой идеал – женщина, насколько это возможно, похожая на вас. Ни одна девушка никогда мне всерьез не понравится: у меня свои привычки, а старые привычки трудно менять. (Порывисто вскакивает, начинает шагать из угла в угол, побрякивая ключами и мелочью в кармане.) Кроме того, все они дуры.

Миссис Хигинс. Знаешь, Генри, что бы ты сделал, если бы по-настоящему любил меня?

Хигинс. А, черт! Ну что еще? Женился бы, наверно, да?

Миссис Хигинс. Нет. Вынул бы руки из карманов и перестал носиться по комнате.

С жестом отчаяния он повинуется и снова усаживается на диван.

Вот пай-мальчик. А теперь расскажи мне о девушке.

Хигинс

. Она сегодня явится к вам с визитом.

Миссис Хигинс. Не припоминаю, чтобы я ее приглашала.

Хигинс. Вы не приглашали. Пригласил я. Вы бы ее ни за что не пригласили, если бы знали, кто она.

Миссис Хигинс. Интересно! А почему?

Хигинс. Вот как обстоит дело. Она простая цветочница. Я подобрал ее на панели.

Миссис Хигинс. И пригласил ко мне в мой приемный день!

Хигинс(подходит к матери, стараясь задобрить ее). Не беспокойтесь, все будет в порядке. Я научил ее правильно говорить и дал точные указания, как вести себя. Ей строго-настрого велено касаться только двух тем: погоды и здоровья. Словом, ничего не значащие фразы: «Как поживаете?» – «Сегодня прекрасный день» – и никаких рассуждений на общие темы. Уверяю вас, это совершенно безопасно!

Миссис Хигинс. Безопасно! Безопасно говорить о нашем здоровье! О внутренностях! Может быть, даже о внешности! Как мог ты так наглупить, Генри!