Пик Дьявола

Мужчины в любом случае ко мне приставали. И сначала, в кофейне, даже когда я была беременна, и потом, в «Траулере» — просто проходу не давали. Постоянно, все время. Некоторые только косились, некоторые отпускали замечания вроде «хорошая фигурка» или «ну и попка у тебя, красотка». Некоторые напрямую спрашивали, свободна ли я вечером в пятницу, или интересовались, есть ли у меня кто-нибудь. Тщеславные оставляли номер мобильного на счете, как будто они — дар Божий. Некоторые начинали знакомство с общих вопросов: «Откуда ты?», «Давно ли живешь в Кейптауне?», «На каком факультете учишься?». Но я прекрасно понимала, что все они хотят одного и того же, потому что скоро они спрашивали: «Ты живешь одна?» — или восклицали: «Господи, мы с тобой так хорошо разговорились! Может, встретимся после твоей смены, еще поболтаем?» Сначала ты думаешь, что ты — нечто особенное, потому что среди них попадаются симпатичные и остроумные, но потом ты слышишь, что они закидывают удочки и пристают ко всем, даже к самым уродливым официанткам. Все время, все они, как те кролики из рекламы долгоиграющих батареек — они все не останавливаются; и не важно, шестнадцать им или шестьдесят, женаты они или холосты, все они постоянно высматривают жертву и никак не могут остановиться.

Потом ты возвращаешься в свою комнату и думаешь обо всем. Ты думаешь о том, чего у тебя нет, и о том, что действительно нет никакой разницы. Ты думаешь о пяти сотнях, лежишь и представляешь, как это будет — в конце концов, что такого, если и провести часок в номере отеля?

17

Весь день Гриссел искал подходящую кандидатуру на место подсадной утки — сотрудницу полиции среднего возраста, которая должна была не спеша прохаживаться по «Вулворту» на Береговой линии вечером в пятницу. Она должна быть такой, чтобы подонок клюнул на нее. Наконец кто-то предложил сержанта Марэ из Клермонта: ей под сорок, и она, наверное, подойдет. Бенни позвонил и договорился с ней о встрече, чтобы все обсудить.

Он поехал в Клермонт по шоссе М-5, потому что так было быстрее, и свернул в Ландсдаупе, чтобы выехать на Мейп-роуд. У съезда с эстакады, слева от шоссе, он увидел рекламный щит — очень широкий и высокий. Светлое пиво «Касл». Черт, он уже сто лет не пил пива! На плакате была нарисована кружка с запотевшими стенками, с шапкой белой пены и содержимым цвета мочи. Как назло, на светофоре зажегся красный, и пришлось долго стоять и глазеть на ту проклятую кружку с пивом. Гриссел явственно ощущал вкус напитка — сухой, горьковатый… Он чувствовал, как жидкость стекает по горлу, но сильнее всего чувствовал, как по телу разливается тепло от лекарства, попавшего в желудок.

Когда он пришел в себя, кто-то сзади уже раздраженно гуднул в клаксон — один раз, нетерпеливо. Он подскочил на месте и отъехал прочь, только теперь поняв, что случилось, и испуганный силой своего влечения.

Он подумал: «Ну и какого черта мне теперь делать? Как бороться с наваждением — лекарства, кажется, не помогают?» Господи, он сто лет не пил пива!

Он понял, что слишком сдавил рулевое колесо, и попытался отдышаться, успокоиться…

Еще до того, как сержант Марэ встала из-за стола, Гриссел понял: она отлично подойдет. У нее был такой блеклый вид, она казалась гораздо старше своих лет; волосы обесцвечены, но корни темные. Она сказала, что ее зовут Андре. Когда сержант улыбнулась, он заметил, что один передний зуб у нее растет чуть вкось. Она смотрела выжидательно, словно ждала от него вопросов в связи с ее именем.

Гриссел сел напротив, рассказал ей о деле и своих планах. В конце он заявил, что сержант идеально подходит на роль подсадной утки, но он не имеет права принуждать ее к участию в операции.

— Я согласна, — сказала сержант Марэ.

— Это может оказаться опасным. Нам придется ждать до тех пор, пока он сделает первый шаг.

— Я согласна, — повторила она.

— Посоветуйтесь вечером с мужем. Утро вечера мудренее. Позвоните мне завтра.

— В этом нет необходимости. Я согласна.

Он переговорил с начальником участка — испросил его разрешения, хотя в том не было нужды. Рослый цветной капитан пожаловался, что у него и так мало людей, сотрудников не хватает, а без Марэ они вообще не справятся: кто будет ее замещать, пока ее не будет? Гриссел объяснил, что речь идет только о вечерах пятницы, начиная с пяти, а сверхурочные сержанта не будут оплачиваться из бюджета участка.

— Тогда ладно, — кивнул капитан.

Позже он поехал в Гарденз; рядом на сиденье лежала бумажка с адресом квартиры.

Френд-стрит… ну и названьице! «Маунт-Нельсонз-Мэншенз». Дом номер 128.