Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?

Изменения политических настроений и общественного мнения в США были нормальной реакцией на обострение международной обстановки. Несмотря на то что Белый дом не предпринимал активных шагов в отношении Японии, в Вашингтоне начали активно готовиться к войне. По правде говоря, Рузвельт начал готовить страну к войне задолго до «мюнхенского кризиса в сентябре 1938 г.». Политика «нового курса» носила милитаристский характер и во многом напоминала скрытые мероприятия фашистской Германии в 1933—1939 гг. Америка готовилась к мобилизации и войне[296]. В марте 1938 г. в ответ на рост военно-морских программ Японии три державы—США, Англия и Франция—ввели в действие «скользящую» статью Лондонского морского договора 1936 г., так как «Япония... строит линейные корабли, водоизмещением и вооружением не подпадающие под ограничения». 30 июня США, Франция и Великобритания договорились об увеличении максимального тоннажа линейных кораблей[297]

, количественных ограничений не было уже с 1936 г. Вашингтонская система ограничения морских вооружений окончательно рухнула. Второй Лондонский договор был фактически расторгнут. Началась безудержная гонка вооружений.

Однако в официальных заявлениях Хэлл продолжал декларировать принципы нейтралитета и невмешательства. В то же время Рузвельт продолжал усиливать оборонный потенциал страны: ассигнования на военные нужды из бюджета продолжали возрастать. Кроме того, на военные же цели шли значительные суммы из фондов организаций, созданных в рамках «нового курса»[298]. Определенные перестановки произошли и в военном министерстве: в 1938 г. заместителем начальника штаба армии был назначен Д. Маршалл. В апреле 1938 г., когда немецкие войска завершали раздел Чехословакии, его назначили начальником штаба армии. На первой же встрече Рузвельт потребовал от него довести выпуск самолетов до 10 000 в год.

Пока Рузвельт конспиративно готовил страну и общественное мнение к войне, пока наблюдал за Европой, продолжение прежнего курса в отношении Японии все больше и больше шло вразрез с национальными интересами. Смотреть сквозь пальцы на японские злодеяния в Китае становилось экономически невыгодно. 19 ноября 1938 г. ситуация стала невыносимой. В этот день министр иностранных дел Империи заявил, что «японское правительство с настоящего момента приступает к проведению новой политики — политики сворачивания "открытых дверей" в Китае»[299]

. Все — Япония фактически отказалась даже от любимой демагогии. 31 декабря Государственный департамент опубликовал первое за год жесткое заявление, в котором говорилось, что администрация США не признает японского «нового порядка» в регионе[300]. Взаимные реверансы кончились.

4 января 1939 г. в ежегодном послании Конгрессу Рузвельт обозначил поворот американской внешней политики:«...мы можем, и мы должны воздержаться от любых действий или отсутствия действий, которые поощрят, помогут или взрастят агрессора»[301]

. 31 января президент продолжил эту тему: «...я сделаю все, что в моих силах, чтобы сохранить независимость других стран, предоставляя им все за наличный расчет, то есть примерно сорока или пятидесяти государствам. В этом и состоит внешняя политика Соединенных Штатов»[302]. Он говорил об открытой военной помощи, единственное без предоставления кредитов — законы о нейтралитете по-прежнему действовали...

31 мая 1938 г. Япония совершила очередной акт агрессии, аннексировав Ханские острова (включая и французские колонии). В ответ на эти действия Хэлл направил жесткую ноту японскому правительству, в которой аннексия не признавалась[303]

. В Вашингтоне перестали спокойно наблюдать за японскими действиями на Дальнем Востоке. К ужесточению позиции подталкивала и накалившаяся ситуация в (о чем говорилось выше), дело шло к войне, в этом уже не сомневались. В военном министерстве исходили из того, что Япония может выступить совместно с Германией и Италией[304], поэтому в Вашингтоне было принято решение нанести удар по самому уязвимому месту Империи — военной экономике, абсолютно зависевшей от Соединенных Штатов. В апреле администрация начала обсуждение возможных экономических санкций против Японии[305].