Пётр Великий в жизни. Том первый

Цари прервали спор, удалившись в свои покои. Пётр I поднял с головы корону и сказал: «Пока на моей голове эта корона и пока душа в теле моём, я буду защищать церковь и правую веру»; потом, обернувшись к боярам и другим царедворцам, добавил: «Дерзайте против наших общих врагов». Затем он приказал прогнать раскольников из дворца и взять под стражу Никиту Распопа вместе с другими вожаками. Стрельцы, оставшиеся верными, сейчас же исполнили приказ государя. Патриарх и всё духовенство бросились к ногам Петра I, благодаря за защиту церкви.

Ломоносов М.В. Описание стрелецких бунтов и правления царевны Софьи. С. 149–150

После того же вскоре оного Пустосвята отдали церковному суду, и на утре он казнён был смертию на Болоте; а те чернцы, бродяги пять человек, разосланы по разным епархиям в вечное заточение. Прочие же стрельцы под совестию своею, и не хотя, умолкнули, беспомощными оставшись, но из сердец злобы той своей отнюдь не искоренили.

Матвеев А.А. Записки. С. 393

6/17 июля на площади перед Кремлём лжеучителю Никите отрубили голову. Его соумышленники и бродяги были биты кнутом и сосланы. Эти казни испугали Хованского и заставили замолчать как его, так и его приспешников; но в сердце они затаили злобу.

Ломоносов М.В. Описание стрелецких бунтов и правления царевны Софьи. С. 150

София позвала к себе выборных стрельцов, обласкала их, приказала напоить мёдом и вином в таком количестве, что на десять человек было вынесено по ушату. «Не променяйте нас, – говорила им София, – и всё Российское государство на каких-нибудь шестерых чернецов». «Мы, государыня, – отвечали ей стрельцы, – не стоим за старую веру. Это дело патриарха и всего священного собора».

Костомаров Н.И. Русская История в жизнеописаниях её главнейших деятелей. С. 500

Потворство Тараруя раскольникам, его сношения с ними не были тайною; его прямо обвиняли в намерении дать торжество расколу, истребив патриарха и знатнейшее духовенство. Но тронуть Хованского, отнять у него начальство над стрельцами было нельзя: он успел приобресть любовь надворной пехоты. Сперва из желания выдвинуться на первый план, стать сильным посредством войска, державшего в страхе Москву и правительство, Хованский потакал стрельцам, исполняя все их требования, а теперь, порвавши с двором вследствие поведения своего 5 июля, Хованский должен был поблажать стрельцам уже по чувству самосохранения, потому что только благодаря им мог быть безопасен. Перед царями и боярами он выставлял своё поведение как самое благоразумное. «Когда меня не станет, то в Москве будут ходить по колена в крови», – говорил он.

Соловьёв С.М. История России с древнейших времён. С. 359

Заключаем: замысел был искусно обдуман, с большими надеждами на успех, а что он не удался, отечество тем обязано твёрдости, находчивости и решительности царевны Софии, которой принадлежит честь и слава за оборону православной церкви.

М.Погодин Как установилось единодержавие Петра. Русский Вестник 1875, № 4, стр. 364

Хованщина. Продолжение

Раскольничье дело показало Софии, что ей необходимо избавиться от опеки тех, которые до того времени служили ей опорою. Князю Хованскому София более всего обязана своим возвышением. Этот боярин, как покровитель раскола, теперь начал явно действовать вразрез с видами Софии.

Костомаров Н.И. Русская История в жизнеописаниях… С. 501

Князь Хованский и его сын Андрей, чтобы подслужиться к стрельцам, роздали им огромные суммы под видом возврата недоплаченных денег. Земли убитых бояр были взяты в казну, вещи проданы и деньги розданы стрельцам.

Ломоносов М.В. Описание стрелецких бунтов и правления царевны Софьи. С. 148

Сама София даровала ему опасное могущество, назначивши начальником стрельцов. Костомаров Н.И. Русская История в жизнеописаниях… С. 501

Отчего они, князья Хованские, со дня на день в славе и той их стрелецкой радости превосходить начали, и во всём им, стрельцам, больше от безумия своего любительно снисходили и слепо угождали, что уже стрельцы его, старого князя Хованского, лукаво любя, «батюшкой» своим называли и завсегда за ним ходили и бегали в бесчисленном множестве, и куда он ни ехал, во все голоса перед ним и за ним кричали: «Большой, большой!». И в такой великий кредит тем своим безумным поведением они, князья Хованские, к ним, стрельцам, вошли, что они, стрельцы всех бывших полков, в собственной их, князей Хованских, воле и во власти были.

Матвеев А.А. Записки. С. 391