Пётр Великий в жизни. Том первый

Мы читали в рукописи одну из ея драм и думаем, что царевна могла бы сравняться с лучшими писательницами всех времён, если бы просвещённый вкус управлял ея воображением.

Карамзин Н. Пантеон русских авторов. Сочинения Николая Карамзина. 1820. Т. VII. С. 293

Полагают, что царевна и сама сочиняла стихи: достоверно, по крайней мере, что первые шаги её вне стези обыкновенных женщин того времени, имели литературное направление; казалось, она должна была стать Меценатом рождавшагося в России просвещения…

Щебальский П. Правление царевны Софьи. М., 1856. С. 11

Эта царевна сама писала трагедии и комедии, и после ея смерти осталась библиотечка драматических сочинений.

Шашков С.С. История русской женщины. Издание второе, исправленное и дополненное. С.-Петербург. 1879. С. 188

Вообще о театральных представлениях, бывших в комнатах Софьи и пиесах, ею сочинённых, почти нет никаких известий. Вот почему для нас важно и устное предание, сохранившееся в роде Головиных. Вот как передаёт это предание П. Казанский в описании села Новоспасскаго (Москва. 1847. Стр. 93–95). «Однажды, 17 сентября (как мы помним, в этот день отмечались именины царевны Софьи. – Е.Г.) Мария Васильевна Головина, бывшая ещё княжною, вместе с своей матерью, комнатною боярынею, княгинею Мещерскою, приехала во дворец поздравить царевну с днём её ангела. В это время в тереме царевны происходило представление «Обручение святыя Екатерины», которое, как говорят, сочинила сама царевна. Княжна Мария Васильевна, по молодости лет, лицедеяла одну из прислужниц Премудрой девы, озарившейся светом христианского богопознания. Во время представления царевна Мария Алексеевна, бывшая с ней почти одних лет, положила ей за манишку большого чёрнаго таракана, которого она до того испугалась, что во всю свою жизнь имела к ним сильное и непреодолимое отвращение, и даже под старость, лишившись умственных способностей, главным образом помешалась на чёрных тараканах: она их везде видела безпрестанно ползающими… Любопытно, что родной племянник М.В. Головиной, страдалицы за таракана, князь Иван Михайлович Мещерский, духовною грамотою от 7-го января 1718 года отказал большую часть своего громадного имения той самой царевне Марье Алексеевне, которая стала виновницей происшествия с тараканами, и сделал её душеприказчицею своего завещания ровно за месяц до арестования её по делу царевича Алексея Петровича.

Семевский М.И. Современные портреты Софии и Голицына. С. 424–425

Между тем и образ жизни царевны, естественно, должен был измениться с изменением ея привычек и занятий. Она позволила себе во многом преступать строгость теремных законов и принимала в своих покоях мужчин, которых общество ей было приятно. Милославский, родной ея дядя, без сомнния был один из людей, имевших к ней доступ. Вслед за ним и, вероятно, некоторыми другими, был ею принимаем и князь В. Голицын в минуты, которыя деятельная его служба на украинской границе позволяла ему проводить в Москве. Речи этих людей, посвятивших всю свою жизнь политической деятельности, должны были произвести большое впечатление на ум царевны, по природе своей более практический и положительный, чем созерцательный.

Щебальский П. Правление царевны Софьи. М., 1856. С. 11

Правду или неправду староверы втихомолку говаривали: «Царевна Софья была блудница и жила блудно с боярами, да и другая царевна, сестра ея… и бояре ходили к ним, и робят те царевны носили и душили, и иных на дому кормили…».

Забелин И. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII ст. Том II. С. 183

Образ жизни царевен, действительно, мог давать поводы к злословию. Сёстры Софьи поспешили воспользоваться ея возвышением, чтобы покончить с остатками теремной неволи, тяготившими их ещё при жизни царя Феодора, и устроить жизнь по своему вкусу. Жили они широко, не встречая отказа в средствах, пока государственная казна была в руках сестры-правительницы, и очень вероятно, что в их теремах толпились придворные кавалеры, среди которых они могли вербовать фаворитов: свобода любви была главным атрибутом женской эмансипации не только в их время, бедное интересами иного порядка, но и в следующем, XVIII веке, когда условия воспитания русских царевен все-таки изменились к лучшему.

Три века. Россия от смуты до нашего времени. Исторический альманах под. Ред. В.В. Каллаша. М.: Изд. Т-ва И.Д. Сытина. 1913. Т.2. С. 160–161