Пётр Великий в жизни. Том первый

Устрялов Н. История царствования Петра Великаго. Т. I. Царевич Алексей Петрович. С.-Петербург, 1859 С. 356

Уже после падения Софии, одни лица старались тотчас примкнуть к стороне преобладающей силы Петра, другие имели дерзость идти против него. Попавшиеся врасплох, ставили себя в комическое положение, как например гетман Мазепа. Въезжая в Москву 10-го авг. 1689 г., когда началась уже конечная стадия борьбы между Софией и Петром, о которой не знал ещё гетман, – он с перваго разу постарался выставить заслуги своего покровителя В.В. Голицына. Мазепа говорил посланному встречать его, боярину Московскому: «Никогда ещё такой победы над Крымцами и такого страха им не бывало, как теперь промыслом ближняго боярина, князя В.В. Голицына. А что за безводными и безкормными местами и за другими препятствиямн, Перекопскаго вала и башень не разорено, так сделать это трудно. (Дарий Персидский, и тот не взял Крыма, а только потерял 80 тысяч)… А ныне царскаго величества ратные люди бились с татарами под Перекопом мужественно и поганских трупов положили множество, а сами отведены в целости». Но когда София пала и Голицын определён к ссылке, Мазепа доносил, что угрозы Неплюева заставили его давать Голицыну богатые подарки деньгами и вещами и бил челом, чтобы его вознаградили за это из имения Голицына. Между тем известно, что Ив. Мазепа за содействие к его избранию в гетманы прислал в благодарность В. Голицыну 10 000 руб. Неизвестно, взял ли их Оберегатель, или отослал назад; по всей вероятности, придержал у себя, иначе Мазепа не имел бы права жаловаться.

Аристов Н. Московския смуты в правление Царевны Софьи Алексеевны. С. 150

[Генерал Патрик Гордон, ещё недавно столь самонадеянный, убедился теперь, что не всё идёт так просто, как он предвещал князю В.В. Голицыну. Вспоминал ли он об этом теперь, когда тщательно, изо дня в день, записывал плачевную историю первого крымского похода? – Е.Г.]:

Июня 13. 1687. Мы навели переправы через ручей и сегодня отдыхали, дабы посовещаться о дальнейшем походе. Ведь мы видели и имели сведения, что перед нами всё выжжено, и уже теперь везде было лёгкое пламя или дым. Начальники армии, проведя долгое время на совете, где было много прений и мало здравомыслия, положили идти вперёд в надежде услышать что-либо о нашем вестнике, посланном к татарам, или же на скорую встречу с татарами.

14. Пересекши ручей, мы пошли по выжженным полям, весьма страдая от пыли и её мерзкого запаха: с самой переправы через р. Самару нас сильно донимала пыль, весьма вредная и для людей и для лошадей. Мы стали у ручья Ольба, где было изобилие травы и воды, ибо Большой Луг близко. Переход сегодня – 2 мили.

15. Мы выступили через выгоревшие поля до ручья Янчекрак или Анчикра – 6 наших тележных вёрст. Здесь было плохо с травой и никакого леса, [но] множество диких кабанов. Наши лошади начали заметно сдавать, а люди болеть, и иные выглядели очень уныло, предвидя, что настанет после нескольких дней похода по такой обгоревшей пустыне.

Июня 16.

Выпал сильный дождь, что стало величайшим облегчением, ибо он прибил пыль и, как мы надеялись, возродит траву. Мы сделали из фашин мосты через ручей, который по причине дождя был в сём месте очень топок, так что переправа заняла более 3 часов. Мы дошли по голым выгоревшим полям до ручья Кара-Чакрак – 6 тележных верст или около 2 миль.

17. Здесь мы оказались в великом замешательстве, с большими трудами и хлопотами раздобыв лишь столько травы, чтобы сохранить жизнь лошадям; если же учесть, что могут подступить татары, и того будет не достать. Наши лошади как будто слабели на глазах и не могли далее тянуть орудия и даже подводы с провизией. Известясь, что впереди нас всё сожжено и уничтожено, мы никоим образом не могли обольщаться какой-либо возможностью исполнить наши замыслы по взятию Крыма и даже пройти дальше без очевидной и неизбежной гибели. Посему на генеральном военном совете после долгих рассуждений было постановлено послать 20 000 человек из русских и столько же казаков вниз по реке Борисфен, дабы скрасить и прикрыть наше отступление и, если представится случай, атаковать турецкие форты на реке; нам же с остальной, гораздо большей частью армии отойти туда, где можно добыть корм для лошадей.

Итак, окольничий Леонтий Ром. Неплюев с севскими войсками, коих было около 9000 человек, два регимента графа де Грэма – 3300 человек [и] регимент полковника Вестхоффа – 1800 человек образовали вместе с силами, что имелись у Григория Ивановича Косагова, около 20 000; старший сын гетмана с Переяславским, Черниговским и Прилуцким полками, 2 полками сердюков и несколькими отрядами компанщиков были отряжены казачьим гетманом, что составило около 20 000 – скорее более действенных, чем менее.