Пётр Великий в жизни. Том первый

В-третьих, нет сомнения, что вы обогатитесь, ибо все прибывающие оттуда христиане уверят вас, что [у татар] в земле сокрыты несметные сокровища. Да и как может быть иначе? Разве они посредством дани, продажи и выкупа пленных и грабежа не истощили богатства России, Польши, Венгрии и других стран?

В-четвертых, легкость сего дела. Ведь с 40 000 пехоты и 20 000 конницы вы можете легко сие осуществить за один или самое большее два года. Да и путь туда не так труден, только двухдневный марш без воды, даже настолько удобный, что всю дорогу можно идти в боевом строю, кроме очень немногих мест, да и там нет лесов, холмов, переправ или болот.

Добавлю, что весьма опасно позволять солдатам и народу отвыкнуть от владения оружием, когда все ваши соседи столь усердно оное применяют».

Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 10–11

Между начальствовавшими с самаго начала похода примечались разногласия. Некоторые придворные чины оказывали неповиновение вследствие новых порядков, введённых князем Голицыным в разделении полков; Стольники: Князь Борис Долгорукий, Князь Юрий Щербатов, Дмитриев и Мосалов, явилась на смотр в чёрном платье, на лошадях, прикрытых чёрными сукнами, как бы на погребение. Такая выходка показывала, что противная царевне Софии партия сознавала свою силу и не побоялась Князя Голицына нанести ему явное оскорбление.

Погодин М.П. Семнадцать первых лет в жизни императора Петра Великаго. С. 125

Говорили, что это войско, составленное из москвитян и казаков, содержало двести тысяч человек, командовал им царскою волей князь Голицын, и он дошёл с этим войском до самой Самары. Самара – это новый небольшой укреплённый пункт на границе москвитян и крымских татар, недавно построенный и укреплённый против татарских набегов. Они хотели продвинуться дальше, но им мешали огромные степи, которые нужно было преодолеть, простирающиеся почти на сорок миль вширь. Но главная трудность заключалась в том, что враг при подходе войска москвитян, там, где оно должно было пройти, сжёг всю траву и зелень и сделал дорогу невозможной для лошадей, а тем более для людей. Вдобавок к этому непредвиденному опустошению ещё прошла молва, что казацкий гетман Самойлович и его сын вступили в тайный сговор с татарами. Карая за это преступление, Голицын, чтобы поднять свой авторитет и внушить войску страх, сместил гетмана с его должности и отправил в ссылку, а сына его велел казнить перед всем войском, и действия эти одобрила вся Москва (кроме двора Петра).

Давид Иржи. Современное состояние великой России или Московии. С. 127–128

Подлило масла в огонь и ещё одно, что немногие сознавали, а именно: с 1677 года была своего рода душевная неприязнь между нашим фаворитом, ныне генералиссимусом, и [Самойловичем], ибо тогда в соперничестве и раздоре генералиссимуса с боярином Ромодановским тот открыто взял сторону последнего, что теперь могли бы припомнить. Но что [особенно] привело сего мужа к гибели, так это всеобщая ненависть, питаемая к нему собственным народом по причине аренд или монополий, раздаваемых на водку, мёд, дёготь и тому подобное. К тому же многих из старшины, по малейшему подозрению в недовольстве или неверности, он смещал с должностей и крайне притеснял. Все они с завистью наблюдали, как он, от природы корыстный и большой скряга, обогащается и всё по-прежнему берёт per fas et nefas (правдами и неправдами), а тратит мало и не держит стол, как мог бы и должен, а также делает всё без совета с кем-либо из окрестной старшины, каковую он и впрямь держал в великой покорности и благоговении. Аренды учреждались с одобрения царя, однако творца оных видели в [гетмане]. Он был так осмотрителен, что о делах полковников и прочих всегда уведомлял царей и просил указа, а когда их наказание предоставлялось его выбору, он всегда являл снисхождение, только, мнилось, вытряхивал их кошельки. Но пока я оставлю сей предмет и перейду к нашему походу.

Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 139–141

Старого гетмана сослали в Сибирь, а на его место был избран Иван Мазепа.

Соловьев С.М… Учебная книга по Русской истории. 1912. С. 324

Посылаю вашей княжой вельможности, милостивому благодетелю моему, в червонных золотых 5 800 руб., в копейках 3 000 руб., а в талерах битых 1 200 руб., всего 10 000 р. Якое мое приношение изволь, ваша княжая вельможность, приняти милостиво и ховати меня в милостивой отческой и благодетельской своей ласце и заступлении… А я обещаюсь быть работником вашей светлости до конца дней…

Письмо Мазепы к В.В. Голицыну, вскоре после избрания его в гетманы.