В храмовой монастырский праздник и в торжественные дни тезоименитства царя Петра и царевича Алексея, к бывшей царице приезжали в монастырь из Суздаля с поздравлением архиерей и светския власти; являлись к ней на поклон и Суздальские земские и таможенные бурмистры с подносом рыбы, колачей, мёда, яблок. Она угощала одних у себя в келье, других на монастырском погребу.
Переобразившись в светское лицо, Евдокия создала себе образ жизни далеко не такой, на который, вероятно, обрекал её Пётр. Новопостроенные в 1705 г. кельи были обширны. Царица поместила в них своих приближённых монахинь: Каптелину, Марфу, Досифею. Из Москвы к ней явился прежний ея Карло Иван Терентьев… Кельи примыкали к Благовещенской церкви над св. вратами – из сеней Царицыных келий прямо можно было пройти в церковь, в которой устроено было для царицы особое закрытое место с слюдяными окошками. При кельях царицы ежедневно наряжались от монастыря шесть человек дневальных, для посылок и различных домашних поручений. На поварне, как говорилось, стало два повара.
Мало помалу в монастыре и в городе стали распространяться слухи о виденьях Досифея.
По таковым богопротивным обманам сего Епископа Великий Государь повелел отдать на суд собранию Архиереев Российских и Греческих. А духовное сие собрание и приговорило его отослать гражданскому суду, яко преступника Божиих заповедей и Государевых указов; но как надлежало прежде лишить его Архиерейскаго сана, то духовные (извещает писатель Истории Петра Великаго, в Венеции изданной) нашли в том затруднение, что того учинить они без Патриарха не могут.
Известно уже, что власть духовенства теперь ограничена; но, не смотря на то, царь сам не лишает никого из духовных сановников служебного сана, а созывает для этого духовные чины; поэтому-то, при лишении сана судимого в Москве архиепископа Ростовского происходили такие частые прения: ибо господа члены духовенства отговаривались тем, что за неимением патриарха, они не могут лишить своего товарища его звания; когда же эти духовные чины, на вопрос царя о том, могут ли они возвести и облачить кого-либо в архиепископы, отвечали: «могут», то он изрёк, такое решение: «Ну, так вы можете и низвести его и разоблачить».
И по разстрижении назван он Демидом, и яко недостойный звания своего соблазнитель, отдан светскому суду.
После розыску и пытки Демида, пытан певчий царевны Марии (сестры Петра, заподозренной в сочувствии предполагаемому заговору) Фёдор Журавский; с двух пыток он показал: «Епископ Досифей… сказывал, что видал многия видения, Государь скоро умрёт и будет смущение; сказывал времена; а как они проходили, и удивлённая царевна с сожалением спрашивала: для чего не сделалось? Досифей сказывал другия времена; также предвещал, что Государь возмёт бывшую царицу и будут у них два детища; чего царевна желала».