Пир

На сцене возникает огромная тарелка дымящихся щей; к краю тарелки прислонилась расписная русская ложка; звучит песня «Щи горячие»; на сцену выпрыгивают танцоры в костюмах, изображающие чесночные дольки и стручковые перцы; лихо танцуют вокруг тарелки, затем по ложке взбираются на край тарелки, танцуют на краю; внезапно раздается залихватский свист и танцоры ныряют в щи; ритм песни сменяется на более медленный, танцоры, используя элементы синхронного плаванья, выписывают на поверхности щей русские народные пословицы и поговорки на тему еды: ЩИ ДА КАША – ПИЩА НАША. ЩИ ХОРОШИ, КОГДА В НИХ ЛОЖКА СТОИТ. ПЕЙ, ДА ДЕЛО РАЗУМЕЙ! НЕ КРАСНА ИЗБА УГЛАМИ, А КРАСНА ПИРОГАМИ. ЕШЬ – ПОТЕЙ, РАБОТАЙ – МЕРЗНИ! КАК ПОТОПАЕШЬ, ТАК И ПОЛОПАЕШЬ. КАШУ МАСЛОМ НЕ ИСПОРТИШЬ. ХОРОША КАША, ДА НЕ НАША. ЧАЙ ПИТЬ – НЕ ДРОВА РУБИТЬ.

Вдруг на сцену выкатывается танцор в круглом белом костюме сметаны; прокатившись вокруг тарелки, он вкатывается наверх по ложке и плюхается в щи; чесночины и стручки устраивают вокруг него настоящий водоворот, быстро плывя по кругу; сметана тонет и через некоторое время расплывается по поверхности щей белыми блестками; сверху в щи сыплется укроп; песня летит к бурному финалу; чесночины и стручки растворяются в щах.

(Аплодисменты.)

ОБОЛЕНСКИЙ: Ансамбль «Росинка»!

ШНОГОВНЯК: Во дают ребята! Эдик, у меня ш ноги сами плясать рвутся!

ОБОЛЕНСКИЙ: Так нам с тобой, Иван, никогда не сплясать!

ШНОГОВНЯК (хватается за свои дергающиеся колени): Ой, ой! Шо творится, мама дорогая!

(Смех.)

ОБОЛЕНСКИЙ (декламирует): Русская пляска, как русская еда – коль сердцу полюбилась, так навсегда!

(Аплодисменты.)

ШНОГОВНЯК: Точно! Лучше русских щей, да «камаринского» ничего нет! Какие там макдональдсы, какой там рэйв! Все, с завтрашнего дня начинаю новую жизнь: с утра варю щи, днем пляшу! И никакой российской экономической депрессии! Слышите, господин Касатонов?! Очень вам рекомендую!

(Хохот, бурные, продолжительные аплодисменты; зрители встают, хлопают и свистят.)

ОБОЛЕНСКИЙ (вытирает платком слезы): Теперь я понимаю, Иван, почему наш великий сатирик Аркадий Райкин взял тебя в свою труппу шестнадцатилетним!

ШНОГОВНЯК: Да, было дело! Я с Мелитополя тогда приехал в столицу нашей Родины с одной сменой белья, одним рублем и одной единственной репризой «Голая невеста». Аркадий Исаакович посмотрел, подумал так, висок потер и тихо сказал: «Берем. У этого парня атом в жопе».

(Долго не смолкающий хохот.)

ОБОЛЕНСКИЙ: И все-таки не везде едят и пляшут по-русски. Танец северо-американских квакеров «Сочная Дубина». Исполняют студенты Корнельского университета.

(Занавес поднимается.)

Сцена устлана дерном, на котором лежат десять «сэндвичей».