Пир теней

Он со стуком поставил кружку на стол, обозначив точку в этом разговоре. Братья ушли, оставив за собой шлейф из недосказанностей. Эвон с Далией допили эль и вышли следом, направившись в бордель.

— Так это твой возлюбленный? — все-таки решилась задать нескромный вопрос Далия.

— Все сложно, чудесная. — Эвон держал ее за талию, помогая не упасть.

Они пили примерно одинаково, но почему-то он был трезвее нее.

— Но ведь это же так прекрасно, когда тебя любят. Появляется смысл жить для этого человека и любить его в ответ.

— Зачем жить не ради себя, а ради других? Это участь раба или пса.

Они оба замолчали от неловкости. Кажется, что он говорит правильные слова, но пока Далии было сложно его понять.

— О Ресее ты теперь знаешь. Расскажи мне лучше о том, кто похитил твое сердце, — нарушил Эвон тишину.

— Юстин. Он милый, скромный, нежный. Вы, кстати, похожи. Оба заботитесь обо мне.

Она икнула и быстро прикрыла рот рукой, а через секунду ее звонкий смех разлетелся по темным улочкам Схиалы. Прохладный воздух будто еще сильнее опьянил ее, и, пошатываясь, она шла, держась за Эвона, который не сводил с нее глаз. Его лицо приближалось к ней, и Далия, кажется, ждала поцелуя, но он быстро отстранился и обернулся, бегло изучая улицу.

Мужская тень скрылась за углом. Далия тоже успела увидеть ее и, еще сильнее схватившись за травника, потянула его в бордель.

— Мне страшно, пойдем быстрее.

Голова все еще кружилась, но руки Эвона не давали упасть. Он сделал так, как попросила Далия. Сорвавшись с места, они побежали к заднему входу в «Блажь». Воздуха не хватало, они громко дышали и оглядывались на улицу, оставленную позади.

— Я словно протрезвел. Ты как, чудесная?

Эвон заправил рыжую прядь волос ей за ухо, а она, не контролируя себя, повернула лицо к ладони, которая коснулась ее щеки. Кожа его рук была нежной и мягкой, пахла мятой и табаком. Травник погладил ее скулы большим пальцем, Далия сделала шаг к нему. Что она творит? Зачем делает то, о чем будет сожалеть? Но сейчас она чувствовала себя свободной и, кажется, счастливой. Об этом все равно никто не узнает. Эвон улыбнулся и, подтолкнув Далию, прижал ее спиной к двери. Внизу живота потеплело. Далия вспомнила Юстина и то, как он был нежен и аккуратен с ней. Сейчас же она чувствовала власть и бурлящую от возбуждения кровь. Она смотрела на лицо Эвона, но вспышки мыслей возвращали ее в свои покои, не давая сделать то, чего она сейчас так сильно хотела. Ее обнимали за талию руки Юстина, а не Эвона. Эль хоть и позволил расслабиться ей после всех тяжелых дней, но сейчас он перемешивал реальность с воспоминаниями. Эвон смотрел на нее не двигаясь, словно сам чего-то ждал. Похоже, каждый из них хотел видеть перед собой другого человека: она — Юстина, он — Ресея. Они медлили, боясь ошибиться, и ждали, пока кто-то первым сорвется в пропасть.

Рядом с ними зашевелился куст, и, отпрянув друг от друга, они перевели внимание на него. Сердце Далии бешено застучало: то ли от страха, то ли от стыда. Эвон потянул ее, спрятав за свою спину.

— Кто здесь? Выходите!

Он говорил медленно и неуверенно. Такого пьяницы никто не испугается. Незримый, надо было меньше пить.

Эвон медленно и осторожно приблизился к кусту, но спустя секунду упал на землю. Из кустов выбежала крыса, а за ней выпрыгнула черная кошка. Пытаясь схватить добычу когтями, она громко шипела. Эвон медленно отполз назад и развернулся к Далии. Та громко засмеялась. Как же он сейчас нелепо выглядел! Принцесса залилась смехом так заразительно, что он улыбнулся.

Видимо, сами святые наблюдают за ними и не дают совершить ошибку, о которой будут жалеть. Далия мысленно поблагодарила их за это. Пока Эвон отряхивал брюки от песка и земли, Далию затошнило. Кажется, эль с жареной курицей решили выйти наружу. Принцесса часто задышала, сглатывая обжигающий ком переваренной еды. Эвон, заметив это, побежал к ней и, собрав ее волосы в хвост, развернул к цветам, росшим рядом с дверью.

— Тише, тише. Сейчас тебя вырвет — и станет легче.

Он гладил ее по спине, которая согнулась почти до земли. Все тело будто ослабло и содрогнулось, когда горький ком подкатил к горлу. Из глаз текли слезы, которые она быстро вытерла, а затем выпрямилась.

— Умница, девочка. Пойдем внутрь.

Как же стыдно! Просто ужасно! Далия старалась не смотреть на Эвона, который вытер ей рот рукавом своей рубашки. Стоило им зайти внутрь борделя, как громкие стоны окутали их жаркой волной любви. Клиенты толпились у стойки, а Муди только и делал, что успевал предлагать им луксурий, которые исполнили бы их желания. Владелец борделя не заметил вошедших, и они быстро взбежали вверх по лестнице, на которой несколько парочек уже занимались любовью. Оказавшись в комнате, Далия сразу легла на кровать, зарывшись лицом в подушку. Какой же это все-таки позор!

— Я сейчас дам тебе выпить настойку с мукой из панцирей улиток. Она поможет, тошнота пройдет. — Эвон накрыл принцессу одеялом и открыл окно, чтобы проветрить комнату. — Сейчас только схожу за водой на кухню.