Пирамида

А и действительно, как быть?

У Льва Толстого вычитал (не ручаюсь за точность цитаты, но ручаюсь за смысл): когда начинаешь внимательно смотреть вокруг себя, то видишь такую бездну зла, горя, несправедливостей, что думаешь: бесполезно все на свете, никакого выхода для честного и доброго человека нет. Но он все же есть. Он в том, чтобы всегда и во всех обстоятельствах говорить правду. Правда сама по себе сильна, она только и может помочь миру избавиться от страданий и достигать совершенства.

А еще восточная мудрость: «Прежде чем глаза научатся видеть, они должны стать недоступны слезам». То есть пойми: справедливость есть и в страданиях своих частенько виноват ты сам. Не плакать надо. Думать и действовать.

Я размышлял над всеми этими парадоксами постоянно.

А вывод получался такой: слишком трудно нам исправлять ошибки. Вот что следовало из этого дела! Огромная опасность для каждого. Озабоченность большинства людей не тем, чтобы восторжествовала справедливость, а собственным мелким благополучием, – это и было главной причиной опасности. Озабоченность временным благополучием – вот что бросалось в глаза. Слепота. Похоже, что никто не давал себе труда задуматься над тем, что справедливость, торжество законности – это вовсе не блажь моралистов и правдолюбцев. Это – непреложное условие нормальной жизни общества, каждого человека, включая и того, кто озабочен благополучием только личным.

Истина старая, как мир, но по-прежнему злободневная. Не может быть истинного благополучия у одних за счет других! Такое благополучие всегда только кажущееся. Ибо материальное благополучие человека – это еще далеко не все. Для благополучия, комфорта души необходима чистая, здоровая нравственная атмосфера. Это последнее частенько не принимается в расчет.

К тому же двойная была опасность: от слепоты и от нежелания прозреть. Одни не хотят, другие боятся. Это и в деле Клименкина было. И в окружающей меня жизни.

Эксперимент Стэнли Мильгрема

Приблизительно в это время узнал я об интересном психологическом эксперименте, который провел некто Стэнли Мильгрем (кажется, американец). Назывался этот эксперимент, если не ошибаюсь, так: «Учитель и ученик».

В закрытую камеру со стеклянным окном сажали «ученика», а снаружи, перед окном, садился «учитель». Перед «учителем» был пульт с кнопками и рычажками и переговорное устройство. Давая задание «ученику», «учитель» мог контролировать его выполнение, и если «ученик» проявлял нерадивость или несообразительность, «учитель» должен был воздействовать на него ударами тока, которые регулировались на пульте кнопками и рычажками.

«Изюминка» эксперимента заключалась в том, что испытуемым на самом деле был не «ученик», а «учитель». Стэнли Мильгрем задался целью исследовать, насколько велика степень жестокости человека в том случае, если ему самому уже ничто не грозит. Известно, что охранники и обслуживающий персонал концлагерей, гестаповцы оправдывали свою жестокость тем, что были поставлены в условия «или – или»: или они будут истязать и уничтожать людей, или точно так же поступят с ними те, что приказывают им это делать. Ну а что, если альтернативы нет? Насколько далеко может зайти человек в жестокости, например, ради эксперимента? Просто «ради науки», когда ему самому не угрожают ни смерть, ни мучения…

Прежде чем начать «обучение», «учителю» демонстрировали эффект от его манипулирования рычажками: его сажали в кресло «ученика» и давали прочувствовать, насколько сильны удары током даже на самых первых ступенях. Цифры на пульте шли гораздо дальше – вплоть до потери «учеником» сознания от удара и даже до смерти. Хотя ни за то, ни за другое «учитель» не должен был нести ответственность, это ему гарантировали…

Далее «учитель» садился в свое кресло у пульта, на место «ученика» сажали актера, ток, естественно, отключали, но «ученик»-актер видел, на какие именно кнопки нажимает «учитель» и мог имитировать страдания, потерю сознания и даже смерть, если «учитель» в своем учительском рвении нажимал на соответствующие кнопки.

Каково же было изумление Стэнли Мильгрема, когда выяснилось, что от шестидесяти до восьмидесяти процентов испытуемых «учителей» доходило в этом своем ненаказуемом рвении до того, что вгоняло в бессознательное состояние или даже «убивало» своих «учеников»… «Ученики»-актеры не скрывали своих «страданий», они, наоборот, всячески демонстрировали их «учителю», умоляли прекратить пытку током, обещали «исправиться» (хотя нарочно ошибались), молили о милосердии, рыдали… Увы. Стэнли Мильгрем повторял свой опыт с разными группами испытуемых, исследовал представителей разных общественных слоев и национальностей – результат был приблизительно тот же: от шестидесяти до восьмидесяти процентов «учителей» доводили своих «учеников» до бессознательного состояния или смерти – хотя им самим ничего не грозило в случае отказа от эксперимента.