Пиранья. Озорные призраки

— Ты же не дурень, — сказал Уолли. — Можешь, конечно, двинуть меня или Хью этим вот стулом или тем графином, ломануться отсюда со всей прытью. Соображаешь прекрасно, что не будем мы стрелять, даже гнаться за тобой не будем… Но этакими прыжками ты себе сам все загубишь.

— Мой друг совершенно прав, — бесцветным голосом поддержал Хью. — Для вас сейчас самым скверным решением было бы уйти отсюда — все равно, с дыркой или без таковой…

— Мы же не сами по себе, старина, — энергично вклинился Уолли. — За нами стоят люди, у которых может уплыть из-под носа чертовски выгодная сделка: приобрести за миллион то, что стоит раз в сто дороже, если не в двести… Они, конечно, простые бизнесмены, за ними нет ни государства, ни какой-нибудь крутой конторы вроде ЦРУ. Но, с другой стороны, это их положение, шепну тебе по секрету, как раз облегчает: государство или даже ЦРУ вынуждены оглядываться на прессу и прочую хренотень вроде сенатских комиссий, а частное лицо, про которое никто и не слыхивал, чувствует себя не в пример свободнее, и руки у него развязаны… Десяток таких, как мы с тобой, булькнут в море с каменюгой на шее, а никто и не почешется…

Глава 10

Толкотня вокруг Майка

— Вот это-то меня и беспокоит, — сказал Мазур. — Развяжешь язык — и булькнешь в пучины…

— Да ладно тебе. Мы тут все люди деловые. Майк тебе, подозреваю, не отец родной и уж тем более не любимая тетушка? Он тебе просто-напросто платит…

— Вот именно. Платит. За толковую работу и, что немаловажно, умение держать язык за зубами. Никогда не слышал, как он с предателями поступает?

— «Предатель» — это все лирика, парень, — сказал Уолли. — Предпочитаю словечко «сделка». Мы с тобой заключим сделку, вот и все. Если ты не дурак — а ты парень с мозгами, сразу видно — то никто ничего и не узнает… Сколько придется на нос каждому из вас за участие в деле? Тысяч десять, самое большее — пятнадцать, а? Можешь не говорить, мы и сами примерно знаем. Не бог весть какие сокровища. А мы тебе прямо сейчас дадим двадцать пять кусков. И даже расписки не потребуем. Какая, к черту, расписка, когда имечко у тебя, биться об заклад можно, насквозь ненастоящее, как и паспорт… Ударим по рукам, как ответственные люди, вот и все. Ты мальчик большой, сам понимаешь, что, взявши деньги, обманывать нехорошо…

— Ага, — сказал Мазур. — А потом, когда я вам все выложу, вы у меня можете преспокойно не только деньги отобрать, но и дать по башке чем-нибудь тяжелым и отправить на пропитание рыбкам.

— И чего ты пугливый такой?

— Мистер Дикинсон, по-моему, не пугливый, — сказал Хью. — Он, такое впечатление, уже торгуется…

— Пойми ты, дубина, — с ласковой фамильярностью сказал Уолли. — Ну кто тебя будет топить? По чисто деловым причинам невозможно. Утопи тебя, а Майк всполошится…

— Я не имею в виду сейчас, — сказал Мазур. — Я про «потом». Предположим, я вам все выложил. А потом, когда начнется заварушка, ваши ребятки меня преспокойно пристрелят вместе с остальными или засадят в тюрьму. Ты же не будешь меня уверять, что пытаешься меня расколоть из чистого научного любопытства? Кошке ясно, что будет некое противодействие…

— Не парься, — сказал Уолли. — Какая там пальба, какая тюрьма! Говорю тебе, это сугубо частное мероприятие. Никто не намерен поднимать лишнего шума и впутывать государство. Всю вашу банду с Майком во главе просто-напросто разоружат и выставят к чертовой матери, убедительно посоветовав в жизни сюда не возвращаться…

— И я должен тебе верить?

— А выход у тебя есть? Я ведь и осерчать могу. И поймают тебя тогда местные копы с приличным пакетом марихуаны в кармане, причем свидетелей будет куча…

— А в этом

случае Майк не всполошится?

— Не особенно, я думаю, — убежденно сказал Хью. — Можно обтяпать все так, что комар носа не подточит. Он сам прекрасно знает, что у него за мальчики — оторви да брось. Наркотики, или попытка изнасилования непорочной школьницы, или стрельба спьяну в баре средь бела дня… Что-нибудь такое, что вполне в духе белого джентльмена удачи… Мало ли примеров?

— Все равно, для меня это чертовский риск.

— Только если не удержишь язык за зубами. Между прочим, на тебе ведь свет клином не сошелся. Не думай, что ты такой уж незаменимый. Вы и так уже, словно под рентгеном. Кому надо, давно вычислили вашу «Викторию», чуть ли не всех ваших, кто смирнехонько сидит по пансионатам и отельчикам. Кто-нибудь другой из вашей же командочки может захотеть эти двадцать пять штук заработать, благо особого труда и не нужно — знай только языком болтай да не ври при этом…

— Двадцать пять — по-моему, маловато.