Пираты московских морей

От коллег не ускользнуло, что все последние недели Дюймовочка пребывает в глубокой задумчивости. Мало улыбается, не смеется над «солдатскими» анекдотами старших и младших следователей и прокуроров. И прохождение дел у нее замедлилось. Как движение на Третьем транспортном кольце.

Виной всему этому был конечно же Владимир Фризе. А кто же еще? Разве можно забыть его наглую шутку с предложением сменить место проживания?

Больше всего девушку угнетало то, что это предложение странным образом появилось на экране выключенного телевизора! «Вполне в духе Владимира Петровича! — считала Дюймовочка. — Выдумщик, каких мало. И, главное, не звонит!»

Тут, она была не совсем права. Через несколько дней после того, как девушка покинула квартиру приятеля, он позвонил ей на мобильный. Но, увидев его имя на дисплее, Дюймовочка телефон отключила. А потом и вовсе выбросила. В Москву-реку.

«Ты меня опозорил, — прошептала она сердито, а теперь собираешься просить прощения! На тебе! На!»

И зашвырнула новенькую «нокию», кстати, подаренную Фризе, чуть ли не на середину мутной реки. Зашвырнула вместе с симкой и остатком в тридцать один рубль на счете. Потом она об этом очень жалела, но из упрямства покупать новый мобильник не стала. Не стала, и восстанавливать сим-карту.

Коллеги заметили и отсутствие мобильника, и отсутствие звонков от приятеля.

— Куда твой Фризяк сказился? — спросил однажды сосед по кабинету. — Бывало, ты с ним бубубу, а теперь — молчок?

Ответа он не дождался.

Наконец Дюймовочка переборола себя и решила: «Сегодня вечером позвоню Владимиру Петровичу!»

А в конце рабочего дня к ней зашел прокурор, молча положил на стол «Файненшел Таймс» и удалился.

В маленькой заметке под заголовком «Привалило!» сообщалось, что простой российский частный сыщик Фризе Владимир Петрович получил в наследство миллиард евро. Да еще какие-то фабрики в придачу. И публичные дома.

В конце заметки безымянный автор задавал глупый вопрос: «В России на одного Абрамовича стало больше?»

«Так вот почему меня попросили на выход… — с горечью прошептала девушка. И ничего более остроумного не придумала, кроме затертой фразы: — Богатые люди — особые люди!»

Да и откуда ему взяться, остроумию, в таких экстремальных обстоятельствах?

ГОРОД КИЛЬ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ

Пока Фризе ехал по вечерней Москве на такси домой, его не покидало чувство тревоги. Нет, это была даже не тревога, а легкое опасение, что его любимое жилище, его квартира, в которой он прожил почти всю жизнь, разочарует его. После запущенных, но великолепных апартаментов почивших в Бозе немецких родственников, она покажется уже не столь уютной, милой сердцу, как раньше. Одно дело — взгляд частного сыщика Фризе, хорошо обеспеченного, даже богатого, но совсем другое — придирчивая оценка миллиардера.

Когда в Киле завершились тягучие, выматывающие процедуры вступления в наследство и Владимир понял, что отныне волен распоряжаться состоянием по своему усмотрению, он подумал, что следует сменить квартиру. Подобрать просторный пентхауз в новой высотке на Ленинских горах. Чтобы из окон была видна вся Москва, чтобы, не выходя из дома, можно было попасть в плавательный бассейн, а любимая бэмвэшка не стояла как сиротинка во дворе, где любой оболтус мог нацарапать на дверце неприличное слово.

Но едва мысли Фризе с местоположения будущего пентхауза переключились на интерьеры его нескончаемых помещений, как он оборвал разгулявшуюся фантазию:

«Надо же быть таким придурком? Где вы, господин Фризе, видели уютные пентхаузы? — От всех подобных квартир, в которых ему довелось побывать, веяло холодком показной роскоши, а уж никак не уютом. Для того чтобы жить в пентхаузе, надо было иметь особый склад души. Или пренебречь уютом ради непомерного тщеславия. — Это все от лукавого! “Бред куриной души”, как писал один классик».

Оттого что недавно он так легко — хотя и ненадолго, — отрекся от своих пенатов, Владимир потерял душевный комфорт.

Это чувство вернулось к нему, как только он открыл входные двери, снял квартиру с охраны и, оставив легкий чемодан и кейс в прихожей, уселся в свое любимое потертое кожаное кресло.

Окинув придирчивым взглядом гостиную, Владимир улыбнулся. Он был дома! Он по-прежнему любил свой дом! И эта любовь не остыла даже на одну сотую градуса.

Засветился экран телевизора.

— С прибытием, Штирлиц! — поприветствовал Фризе старый знакомый с самодовольной ухмылочкой. — Полет перенесли нормально? Я знаю, что летательные аппараты — ваше слабое место.

Увидев на экране гостя, сыщик хотел поблагодарить его за нешуточный куш, но эта ухмылочка… Что бы она значила?

С благодарностью Владимир решил не торопиться.

— Ну и правильно! Я тоже не люблю рассусоливать, метать мелкий бисер. — За время немецкого вояжа Фризе гость ничуть не утратил своей способности читать чужие мысли. — Тем более, что предстоят большие дела, Володя! И, главное, пробиться сквозь плотные ряды алчущих. Кстати, а с Штирлицем удачно все получилось. Тебе не кажется?