Письма 1855-1870

Обращаясь с этими краткими словами благодарности к создателю несчастной судьбы мистера Эмоса Бартона и печальной любви мистера Гилфила, я (полагаю) должен пользоваться именем, которое было угодно принять этому великолепному писателю. Я не могу придумать лучшего, но если бы это зависело только от меня, мне бы очень хотелось обратиться к названному писателю, как к женщине. В этих трогательных историях я заметил изящную топкость женской руки, и даже теперь не могу удовлетвориться заверениями титульного листа. Если же они все-таки не принадлежат женщине, то могу сказать только, что с начала времен еще ни одному мужчине не удавалось так искусно придать себе духовный облик женщины. Поверьте, что я пишу это не из нескромного желания разгадать Вашу тайну. Я упомянул об этом только потому, что для меня это очень важно - а не из простого любопытства. Если Вы когда-нибудь захотите показать мне лицо того мужчины - или женщины, - кому принадлежат эти очаровательные произведения, для меня это будет памятным событием. Но если я ошибаюсь, то всегда буду относиться к этой таинственной особе с любовью и уважением и обращаться ко всем будущим произведениям того же пера с непоколебимой уверенностью, что они сделают меня мудрее и лучше.

Глубоко Вам обязанный, покорный Ваш слуга - и почитатель.

74

У. М. ТЕККЕРЕЮ

Тэвисток-хаус,

вторник, 2 февраля 1858 г.

Парламент, в своей великой премудрости издавший акт об учреждении Гильдии, который стоил огромных денег ее учредителям, запрещает этой корпорации производить какие бы то ни было действия, пока она не просуществует без всякой пользы и в полном бездействии в течение семи лет.

Эта статья закона, плод творчества какого-то понаторевшего на составлении частных биллей * высокопоставленного бюрократа, казалась столь чудовищно нелепой, что никто не принимал ее всерьез. Однако в тот момент, когда мы уже были готовы выдать первую щедрую пенсию одному литератору, я почуял недоброе и обратился к юрисконсульту, который подтвердил всю обоснованность моих опасений. Поэтому даже нет смысла запрашивать, имеет ли право наша ассоциация, близкая по своему характеру к обществам взаимного кредита, ссылаться на прецедент, о котором Вы мне сообщили. Запрещение не может быть снято в течение по крайней мере двух или трех лет.

Искренне Ваш.

75

УЭСТЛЕНДУ МАРСТОНУ *

Тэвисток-хаус,

среда, 3 февраля 1858 г.

Дорогой Марстон,

От всей души поздравляю Вас с Вашей очаровательной пьесой. Она произвела на меня такое впечатление, что я не сумел бы выразить его Вам, даже если бы и попробовал. Если не считать "La Joie fait peur" *, я не видел ничего, что могло бы идти в сравнение с ней; а тонкость умилительного образа беззаботной девочки, которая ради Ребена становится женщиной, способной на высочайшее самопожертвование, бесконечно превосходит мадам де Жирардэн. Не могу выразить Вам, как я восторгался пьесой вчера и какие искренние лил слезы. Трогательная мысль, полная такого изящества, воплощена истинным художником и поэтом с благородной мужественной щедростью, и никто, ознакомясь с ней, не сможет остаться равнодушным.

Все актеры играли превосходно, но мистер Диллон был поистине восхитителен и заслуживает самых горячих похвал. Как приятно в наши дни видеть актера, с таким пылом отдающегося своему искусству и играющего с такой естественностью и силой! Есть только одна мелочь, которую, я думаю, ему следовало бы изменить. Я убежден, что ни один человек - и уж во всяком случае, такой человек - не станет мять письма, написанного рукой любимой женщины. Он может, конечно, бессознательно прижать его к сердцу и в то же время растерянно искать его взглядом; или он может сделать что-нибудь, что выражало бы ту нежность, любовь, которая для него связана с мыслью о ней, но ни при каких обстоятельствах он не стал бы мять ее письма, скорее уж он смял бы ее сердце.

По тому, что я заметил такую мелочь в такой великолепной игре, Вы можете судить, как внимательно я следил за Диллоном. Никто не может сравниться с ним в этой роли, и я должен признаться, что он не только заворожил меня, но и удивил.

Я думаю, что стоило бы предложить эту вещь "Комеди Франсэз". Им очень удаются одноактные пьесы; такие пьесы пользуются там большим успехом, а эта кажется мне очень подходящей для них. Если бы Вы захотели, чтобы Сансон или Ренье прочли Вашу пьесу (по-английски), то, будучи хорошо с ними знаком, я был бы рад сообщить им, что я послал ее с Вашего разрешения, потому что она мне очень понравилась.

Искренне Ваш.

76

АРТУРУ СМИТУ

Тэвисток-хаус, Тзвисток-сквер, Лондон,

вторник, 25 мая 1858 г.

Мой дорогой Артур,

Я не только разрешаю, но даже прошу Вас показывать прилагаемое письмо и тем, кто относится ко мне доброжелательно, и тем, кто, будучи введен в заблуждение, станет судить меня несправедливо.

Тэвисток-хаус, Тэвисток-сквер, Лондон,

вторник, 25 мая 1858 г.