Письма 1855-1870

Далее, здесь наблюдаются два явно непримиримых явления. Внизу в баре этой гостиницы каждый вечер полно всевозможных пьяниц, алкоголиков, бездельников, щеголей - словом, персонажей из пьес Бусиколта. Всего в получасе езды отсюда, в Кембридже, царит простая, исполненная достоинства, задушевности и сердечности домашняя жизнь в самых приятных ее проявлениях. Вся Новая Англия примитивна и проникнута пуританским духом. Со всех сторон ее окружает море человеческой грязи и мерзости. Быть может, со временем я смогу составить себе сколько-нибудь цельное впечатление, но до сих пор это мне явно не удалось. Возможно, то обстоятельство, что все кажется мне неизмеримо более непонятным, чем в прошлый раз, - хороший признак.

После Фелтона остались две дочери. Я видел только старшую - очень умную, искреннюю, приятную девушку лет двадцати восьми, немного похожую на него лицом. Вчера вечером ко мне зашла поразительно красивая дочь Готорна (который тоже умер). День дополз до трех часов, и потому обрываю письмо.

Любяший.

180

ДЖОНУ ФОРСТЕРУ

Бостон,

5 января 1868 г.

...Я должен читать здесь в понедельник и во вторник, а в среду вернуться в Нью-Йорк, где в четверг и пятницу состоятся мои последние (если не считать прощальных, апрельских) чтения. "Доктор Мериголд" произвел в Нью-Йорке самую настоящую сенсацию. Публика сперва пребывала в нерешительности, явно не зная, как ей быть, но под конец всех охватило какое-то исступление. Когда я кончил читать, они громко завопили и ринулись к помосту, словно бы желая унести меня с собой. В моем колчане появилась еще одна могучая стрела. Кроме того, необычайным успехом пользовались "Никльби" и "Рассказ Коридорного" (к слову сказать, здесь, в Бостоне, они понравились даже больше, чем "Копперфилд"); я уже не говорю о нашем последнем нью-йоркском вечере, принесшем в кассу - даже после того как пришлось пойти на непомерные потери при обмене на золото - пятьсот английских фунтов. Мой импрессарио повсюду расхаживает с каким-то необъятным пакетом, по виду похожим на диванную подушку, на самом же деле в нем содержится не что иное, как бумажные деньги; а в то утро, когда он собирался уезжать в Филадельфию, пакет разбух до размеров дивана. Итак - трудная работа, трудный климат, трудная жизнь; но что касается сборов, они баснословны. Простуда упорно не желает со мной расставаться и по временам ужасно меня мучит, но в случае необходимости всегда любезно предоставляет мне нужные два часа передышки. Я испробовал уже алопатию, гомеопатию, холодное, теплое, сладкое, горькое, возбуждающие средства, наркотики - и все без толку. Ее ничто не берет...

В Бруклине я буду читать в церкви мистера Уорда Бичера - единственном помещении, пригодном для этой цели. Церковные скамьи расходятся одна за другой!

Кафедра уступила место моей ширме и газовым рожкам. Я появляюсь из ризницы в полном облачении! Этот благочестивый дивертисмент будет происходить по вечерам 16, 17, 20 и 21 числа сего месяца...

187

ДЖОНУ ФОРСТЕРУ

Нью-Йорк,

9 января 1868 г.

...Каждый вечер громадный паром будет перевозить меня и мою парадную карету (а кроме того, полдюжины телег, бесчисленное множество людей и несколько десятков лошадей) на тот берег реки, в Бруклин, а затем отвозить обратно. Тамошняя распродажа билетов представляла собой удивительнейшее зрелище. Каждый барышник снабжен здесь (я говорю абсолютно серьезно и нимало не преувеличиваю) соломенным тюфяком, двумя одеялами, мешочком с хлебом и мясом и бутылкой виски. Экипированные таким образом, они укладываются в ряд на мостовую и лежат там всю ночь до начала продажи билетов, причем свою позицию занимают обычно часов около десяти. Так как в Бруклине страшно холодно, они развели посреди улицы - узенькой улочки, состоящей сплошь из деревянных домов, - гигантский костер, который полиция принялась гасить. Произошла потасовка; те, чьи места были в дальнем конце очереди, заметив хоть малейшую возможность оттеснить стоящих поближе к дверям, обливаясь кровью, стремительно выскакивали из свалки, клали свои тюфяки на завоеванные таким образом места и судорожно цеплялись за железную ограду. В восемь часов утра появился Долби, неся чемодан с билетами. Его тут же приветствовала целая буря воплей: "Здорово, Долби!", "Так Чарли одолжил тебе свою карету, а, Долби?", "Как он там, Долби?", "Не урони билетов, Долби!", "Пошевеливайся, Долби!" и т. д., и т. д., и т. д. Под этот аккомпанемент Долби приступил к делу и завершил его (как и всегда) ко всеобщему неудовольствию. Сейчас он отправился в небольшое путешествие, с тем чтобы прощупать почву и снова здесь появиться. Это маленькое путешествие (в Чикаго) - всего 1200 миль непрерывного пути, не, считая обратной дороги!..

188

УИЛКИ КОЛЛИНЗУ

Вестминстер-отель, Нью-Йорк,

воскресенье, 12 января 1868 г.

Мой дорогой Уилки!