Письма 1886-1917

Что писали о самой пьесе, Вы не можете себе представить! Вот я и мечтаю, чтоб окончательно успокоить себя и выяснить вопрос: кто виноват – я или публика,- играть поскорее Крамера в Петербурге. Я теперь в таком настроении, что все петербургское меня привлекает, а московское отталкивает. Вообще, против нашего театра в нынешнем году сильная, небывалая травля. Это очень беспокойно и мешает работать.

Как Ваше здоровье, как Нестор Александрович? Что поделывают знакомые, которые, больше чем когда-нибудь, кажутся мне и симпатичными и приветливыми. Всем низкий, сердечный поклон. Как Ваш спектакль? Очень интересуюсь его результ[атом]. Будут над ним глумиться, но это не беда. Хуже, когда систематически изводят, как теперь нас. Поправились ли Вы совершенно? Жена и я шлем Вам низкие поклоны, а также Нестору Александровичу.

Искренно преданный и уважающий

К. Алексеев

121*. В. В. Котляревской

20/ХII-901

20 декабря 1901

Москва

Многоуважаемая Вера Васильевна!

Увы, принужден писать мало, так как разорван на части. На щеке дуется флюс, а надо играть красавца¹. Зубной врач, репетиции, спектакли, праздники, болезни актеров – все это спутало мое время, и я оказался неаккуратным по отношению к Вам, которая так любезно и много хлопотала, волновалась по поводу пьес Джерома. Последний подшутил и посмеялся над всеми нами. Я искал в нем нового Гоголя, а он оказался Мясницким². Увы, это бог знает что, только не пьесы. Очень грущу о том, что Ваши труды пропали даром. Сержусь на себя, что задержал Вас ответом, но теперь, когда Вы играете Господа Бога, всепрощающего… я не боюсь ³. К слову сказать… не завидую я Вам. Это новое амплуа, и как его играть… не знаю. В Париже в "Самаритянке" я видел Христа на сцене ⁴

. Подумайте… парижанин и – Христос! Знаете, чем он подкупил меня? Тем, что он был прост, ничем не собирался удивлять публику. Может быть, и здесь это отчасти приложимо. При личном свидании, как и заочно, буду креститься и не целовать, а прикладываться к Вашим ручкам. Итак, прикладываюсь к Вашим ручкам и еще раз искренно благодарю. Простите и за причиненные хлопоты по юбилею Вейнберга. Поклон Нестору Александровичу.

Уважающий и преданный К. Алексеев

122*. А. Ф. Кони

22 декабря 1901

Москва

Глубокоуважаемый Анатолий Федорович!

Я был очень тронут, найдя Вашу карточку по приезде домой третьего дня. На следующий день после репетиции я собирался доставить себе большое удовольствие и заехать к Вам, но, увы, репетиция затянулась до 10-го часа вечера. Сегодня я проснулся больным, с легким жаром, ознобом и насморком. Ввиду вечернего спектакля и праздников, репертуар которых держится на мне, я должен быть осторожным, чтоб не поставить театр в безвыходное положение.

Утешаю себя мыслью, что Вы не скоро покинете Москву и что моя болезнь не затянется. Тогда я буду иметь возможность исполнить свой приятный долг, заехав к Вам, чтоб еще раз лично и горячо поблагодарить Вас за Ваше доброе отношение к нашему театру. Если же судьба расстроит мои планы, я буду искренно огорчен, так как ранее поста, в Петербурге, я не буду иметь возможности заехать к Вам.

Жена поручила мне передать Вам, глубокоуважаемый Анатолий Федорович, свое почтение, и прошу принять таковое же от искренно уважающего Вас и благодарного

К. Алексеева

22/XII-1901

123*. H. H. Синельникову

Декабрь 1901 - январь 1920

Москва

Многоуважаемый Николай Николаевич!

Я очень благодарен Вам за то, что Вы дали мне возможность прекрасно провести вечер в Вашем театре, на спектакле "Дети Ванюшина".

Пьеса, постановка и исполнение произвели на меня очень большое впечатление, и я любовался талантами автора, режиссера и исполнителей¹.